Крутить педали, пока не продали

Велокурьер в Лионе. Фото с сайта A-velo.fr

Эту часть своего жизнеописания мне хочется начать со строчки из песни, которую поет Шнур в фильме «День выборов»: «И вот настал великий день, мне дали в руки…» — нет, не бюллетень, а почтовое уведомление о заказном письме на почтамте. Точнее, уведомлений было целых пять, по одному на каждого члена семьи.

Так или иначе, день этот останется если не в мировой истории, то в истории моей семьи точно. 25 февраля ровно в 10 утра мой мобильный зазвонил — и зазвонил как-то особенно эпически. На том конце была Элоиз, юрист CADA. Она сказала, что мне нужно зайти к ней, она передаст мне почтовые уведомления.

— Что за уведомления? — полюбопытствовал я.

— Наверное, ответ из OFPRA, — ответила Элоиз.

Я застыл от неожиданности. Неужели миграционное ведомство так быстро приняло решение по моему делу? Напомню, что интервью в управлении по делам беженцев и лиц без гражданства у меня состоялось меньше месяца назад, 1 февраля. Сердце мое нехорошо екнуло и забилось чаще обычного. Считается, что скорый ответ не сулит ничего хорошего. Беседуя со многими другими беженцами, я пришел к выводу, что обычно рассмотрение дела идет несколько месяцев. К примеру, один мой узбекистанский коллега ждал ответа около 4 месяцев, а другой — целых восемь.

Я побежал в офис нашего центра. Элоиз отдала мне бумаги, сказав, что мне нужно быть на почтамте с 15:00 до 16:30.

Очень быстрый позитив

Волнуясь, я уложил в портфель все наши «ресеписе» (документ с фотографией владельца, заменяющий удостоверение личности и дающий право на легальное пребывание во Франции) и выкатил свой велик. Младшая дочка решила поехать со мной.

Почтовые уведомления. Фото автора

— Буду морально вас поддерживать, — улыбнулась она мне и тоже отвязала свой двухколесный транспорт…

Мы отправились в путь — может, чуть быстрее среднего велосипедиста на Тур де Франс, но вряд ли быстрее пилотов «Формулы-1». Вот и почтовое отделение. Перед окошком впереди меня — всего пара человек. Минут через пять подошла моя очередь, я протянул уведомления и все наши пять «ресеписе». Служащая пролистала их и что-то сказала. «Же не компран па!» (не понимаю) — выпалил я. Хоть я и подтянул свой французский, но, во-первых, на специальные темы говорить еще не был готов, а, во-вторых, все-таки слишком волновался. Служащая кивнула головой, отложила два уведомления, мое и дочкино, а остальные протянула мне. Все сразу стало ясно.

— Они должны прийти сюда сами? — спросил я по-французски.

— Уи!

— Д'акор (понял), — кивнул я.

Служащая протянула мне два плотных конверта и попросила расписаться в получении. Выйдя из почтамта, я позвонил сыну.

— Срочно все давайте на почту — и поскорее, пока время не вышло.

— Что там? Какой ответ? — сын, похоже, волновался не меньше меня.

— Все хорошо, просто приходите поскорее.

Младшая дочка тем временем все крутилась вокруг: «Папа, что там, ну что там?»

Нетвердым шагом подхожу к скамейке, сажусь на нее, открываю конверт. Внутри несколько бумаг, какая-то брошюра. Вот бумага с моим именем, написано по-французски. К счастью, есть гугл-переводчик. Достаю телефон, начинаю переводить: «Теперь вы находитесь под правовой и административной защитой управления…»

— Вау! — говорит моя дочь. Или это я сам сказал? Неважно — главное, что на самом деле вау.

Но, может быть, я не совсем правильно понимаю написанное. Может, выдаю желаемое за действительное? А это что за зеленая бумажка? Ага, на ней тексты на разных языках, каждый размером в один абзац. О, тут и на русском есть! Что же там пишут?

«Вас признали беженцем… Ваш статус регулируется положениями Женевской Конвенции от 28 июля 1951 года о статусе беженцев».

Глядя на заветную бумагу, испытываю смешанные чувства. С одной стороны, удовлетворение и радость от того, что я теперь защищен, мне не надо бояться националистов и опасаться, что меня могут посадить в тюрьму за мои статьи. С другой — подступает обида: из-за провокаций со стороны киргизских властей мне пришлось покинуть свою родину, оставить мать, братьев, друзей… Когда я теперь увижу их и увижу ли вообще?

Тем временем подоспели остальные члены семьи.

— Покажите бумаги, покажите, что там? — загалдели они.

Я ответил им только одним словом: «Позитив» (положительное решение).

— Не может быть, — заговорили они недоверчиво. — Так быстро — и позитив?

— Папа правду говорит, — заступилась за меня Роза. — Пойдемте скорее на почту.

Через 15 минут мы уже шли обратно, к нашему центру просителей убежища. Однако мое недоверчивое семейство никак не могло поверить в случившееся.

— Пока нам сотрудники CADA не подтвердят, не поверим, — говорили они.

— Ну как хотите, — мне оставалось только плечами пожать.

И тут зазвонил телефон. На экране высветился номер юриста.

— Месье Бабакулов? — услышал я голос Элоиз. — Вы забрали письма с почтамта?

— Уи, — ответил я. И добавил, что мы уже идем обратно и через несколько минут будем у нее.

— Вы открыли письмо, смотрели ответ?

— Уи, позитив!

— Супер, фелитасьон! (Отлично, поздравляю!)

Работа приходит не сразу

Элоиз ждала нас не одна. С ней была наша соседка Лия, которая помогала нам с переводом в первый день нашего приезда в CADA.

— Поздравляю, — Лия радостно пожала нам руки и добавила. — Элоиз попросила меня помочь.

Элоиз быстро просмотрела полученные бумаги.

— Итак, поздравляю, вы получили статус беженцев и право 10 лет на законных основаниях находиться во Франции, — начала переводить Лия. — Завтра всем совершеннолетним членам вашей семьи надо будет поехать в префектуру, чтобы обменять свои «ресеписе» на новые. Это будет свидетельство о получении международной защиты. Через несколько недель вам выдадут новый документ — carte de séjour — ваше удостоверение личности на 10 лет. С ним вы сможете ездить по всем странам Евросоюза. Еще через несколько месяцев вы получите другую бумагу — titre de voyage — проездной документ, выданный беженцу государством, в котором он обычно проживает. Titre de voyage позволяет вам выезжать за пределы этого государства и возвращаться обратно. Единственно, чего вам нельзя, — ездить в Кыргызстан и обращаться в дипломатические представительства вашей страны в любой другой стране.

«Больно надо, переживу как-нибудь», — подумал я про себя.

— В префектуре вам нужно будет подать эти и эти бумаги, — Элоиз выбрала из папки несколько документов. — Кроме того, каждому из вас понадобятся три фотографии. Теперь вы должны сдать мне все свои киргизские документы: паспорта, удостоверения личности, свидетельства о рождении и прочее. Все это будет переведено на французский, после чего вы получите новые.

— Понятно, — я достал из портфеля заранее подготовленные документы...

Через несколько дней у нас на руках были новые «ресеписе», которые я и предоставил Элоиз. Она сняла копии и сказала, что этот документ дает его обладателю право работать во Франции.

— Отлично! — воскликнул я.

— Не спешите, — остановила меня юрист. — Для начала поговорите со своим социальным референтом. Вы должны пройти обязательные языковые курсы. Есть еще ряд моментов, связанных с изменением вашего статуса.

Наша «социал» Амандин тоже поздравила нас с получением положительного ответа.

— Я подготовлю документы для OFII и CAF. В OFII с вами проведут тестирование для определения уровня владения французским языком и в зависимости от этого отправят на соответствующие курсы. Вторая организация — это фонд семейного пособия. Здесь вам начислят новые пособия, потому что пособие по линии ADA (пособие для лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища) вам больше выдаваться не будет. Ваша карточка уже не будет действовать, поэтому для вас сделали новую — Livret A. По ней вы не сможете совершать никаких операций, кроме снятия денег через банкомат. Для оформления нового пособия потребуется около двух месяцев.

— Я бы хотел работать, — сказал я. — И даже присмотрел возможные места.

— Я вас понимаю, — кивнула головой Амандин. — Но вам необходимо выполнить действия, о которых я говорю, — это обязательное требование. Через несколько дней папка документов будет готова, и я объясню, куда ехать и что делать. А пока что у меня к вам предложение: через пару дней в местном театре будет выставка одного греческого художника, а затем спектакль. Приглашены и жители нашего CADA. Если хотите пойти, я вас включу в список.

Само собой, я был рад лишний раз прикоснуться к прекрасному.

Очень быстро крутить педали

В тот же день я сообщил всем близким друзьям о получении положительного ответа. Главный редактор «Ферганы» Даниил Кислов попросил подготовить новостное сообщение об этом событии. Публикацию перепечатали несколько киргизских новостных изданий, она пошла по социальным сетям.

Информация о предоставлении мне Францией политического убежища вызвала бурю негативных комментариев в киргизском сегменте интернета. Националистически настроенные пользователи осыпали меня проклятиями и оскорблениями. Ну что же, подумал я, вот очередное доказательство того, что общество в Кыргызстане заражено вирусом национализма и ненавистью к тем, кто говорит о правах других этносов.

Правда, несколько здравомыслящих людей пожелали мне удачи в новом мире и выразили надежду когда-нибудь увидеться уже в новом Кыргызстане. Я тоже на это надеюсь, а пока что думаю о работе.

Курьеры службы доставки. Фото автора

Конечно, я продолжу наблюдать за событиями на своей исторической родине, буду анализировать получаемую информацию, писать статьи и критиковать недальновидных политиков и чиновников. Благо средства коммуникации позволяют даже удаленно наблюдать за происходящим и оперативно брать комментарии у людей, находящих на месте событий.

Однако здесь, во Франции, мне тоже нужна работа. Поразмыслив, я подумал, что с нынешним небольшим знанием языка успешно смогу работать на Uber eats — в компании по заказу и доставке еды. Тем более что у меня уже есть велосипед, необходимый для работы курьером.

Еще раньше, в один из моих выездов в Лион, я обратил внимание на работу курьеров. В фирменных футболках, с огромным ящиком на спине, на велосипедах, самокатах и скутерах они шустро сновали между автомобилями. Я заметил, что один остановился на обочине, и подошел к нему.

— Месье, я хочу с вами поговорить.

— О чем? — с готовностью откликнулся велокурьер.

— О вашей работе. Из чего она состоит?

— О, это легко увидеть. У меня на телефоне есть приложение, на которое поступают заказы. Моя задача — приехать в определенный ресторан, забрать подготовленный заказ и доставить его по нужному адресу. В приложении есть карта, которая указывает ближайший путь до нужного адреса.

— А как можно устроиться на такую работу?

— Вам надо прийти в офис Uber eats — он, кстати, здесь неподалеку. Приносите необходимый пакет документов и заключаете контракт.

— Сколько вы получаете за работу?

— Вот смотрите, — парень перелистнул страницу на экране своего смартфона. — Здесь отображается сумма за доставку. А вот здесь можно посмотреть, сколько мне пришло за сегодня. Видите, мне на счет поступило 50.66 евро. Но я работаю с самого утра. А чтобы чаще поступали заказы и ты смог больше заработать, нужно быстро-быстро крутить педали.

Я поблагодарил его и спросил, из какой он страны.

— Афганистан, месье! — Мой собеседник помахал мне рукой и поехал дальше.

Я пожелал ему счастливого пути, а про себя подумал, что такая работа, кроме денег, приносит еще и пользу здоровью, и радость людям. Отличная работа на первое время. Вот решу все вопросы, заполню документы и устроюсь туда. Тем более что это не единственная компания по доставке еды. Есть также Sushi Shop, Burger и другие.

Учитывая же, что Лион считается если не мировой, то как минимум европейской гастрономической столицей, то работы по этой части тут хватит всем желающим.

Козни Человека-паука

С того памятного момента, как я сам и члены моей семьи получили статус беженцев, прошло два дня. Наступил вечер открытия выставки, на которую нас пригласила Амандин. К назначенному времени возле ворот CADA собрались с десяток человек, любителей живописи и актерского искусства — несколько афганцев, пара албанцев, мой знакомый Амаду из Кот-д'Ивуара и ваш покорный слуга. Мы погрузились в минивен, и автомобиль покатил в сторону центральной площади нашего городка.

Автором экспозиции оказался мужчина с труднопроизносимым именем Yorgos Tambaktis. На стенах висели нарисованные простым карандашом изображения канатных веревок, скрученных в разные узлы. На столе стояли различные экспонаты.

Сначала я подумал, что кто-то просто забыл убрать свои вещи: в небольшой коробке лежали несколько карандашей, книга и разная, случайная на вид мелочевка. Рядом находилась обмотанная проволокой голова манекена, вдоль стола тянулись какие-то веревки, связанные в узлы. Однако, увидев, что художник что-то увлеченно объясняет посетителям, я догадался, что все это — часть экспозиции. Под потолком вверх ногами висела скульптура человека, сделанная из прозрачного целлофана, рядом болталась сабля. Сначала я вспомнил «Муху-цокотуху», где храбрый комарик отрубал голову восьминогому чудовищу, а потом решил, что тут уж скорее подойдет ассоциация с Человеком-пауком, который поймал очередного врага и в воспитательных целях подвесил его вверх ногами. Оставалось непонятным, почему Человек-паук так неосмотрительно оставил пленнику саблю, которой можно легко перерубить все путы.

Автор выставки. Фото Улугбека Бабакулова

Я честно походил вдоль картин, пока мне не стало окончательно ясно, что я все-таки не поклонник подобного искусства и уж точно не художественный критик. Гораздо интересней было смотреть и слушать, как два молодых человека прямо тут же играли на скрипке и гитаре.

Эмигранто кыргызо — облико морале!

Напоследок — забавная история, случившаяся со мной уже после того, как я получил статус беженца.

Как-то вечером я совершал свой обычный велосипедный променад. Уже стемнело, и на одном из перекрестков я остановился, чтобы прикрепить к рулю фару. Невдалеке стояла группа молодых парней.

— Месье, — окликнул меня один, потом подошел поближе и что-то спросил на французском.

Я помотал головой, давая понять, что не понимаю.

— Ду ю спик инглиш? — не отставал парень.

Я соединил большой и указательный пальцы, показывая, что самую малость.

— О'кей, — парень махнул рукой, показывая, чтобы я следовал за ним.

Я покатил велик следом. Интересно, чего он хочет? На грабителя вроде не похож. Да и не та у него комплекция, чтобы справиться со мной.

Мы подошли к группе ребят. И тут этот парень на русском языке обращается к своему другу.

— Брат, он, вероятно, хочет купить травки. Французский не знает, немного вроде на английском говорит.

— Вообще-то я и по-русски говорю, — вступаю тут я.

Ребята, мягко говоря, обалдели от моих слов.

Оказалось, в этом месте находится точка, где местная шпана продает травку и гашиш. Это дело тут взяли в свои руки выходцы одной из кавказских стран. Не знаю, известно ли это полиции и жандармерии, но чувствуют они себя тут вполне комфортно.

— Ну, так чего, будешь травку? — спросили меня уже на великом и могучем.

Однако тут им не повезло. После того как я сказал, что не курю вообще, ребята потеряли ко мне всякий интерес. Я было хотел прочесть им лекцию о пользе здорового образа жизни, но подумал, что момент неподходящий, да и поздно уже, домой пора — и покатил себе дальше.