За орехами не видно леса

22 октября директор самого «молодого» киргизского заповедника «Дашман» Кочкорбай Калдарбаев пожаловался на жителей села Арсланбоб, собирающих на охраняемой территории грецкие орехи. Проблема состоит только в одном — заповедник существует лишь семь лет, а начало истории села теряется в веках. И добыча грецкого ореха — один из основных способов заработка для местного населения. Другие способы также связаны с эксплуатацией природных ресурсов и не согласуются с режимом заповедной территории.

Праведник, Александр Македонский и еноты

Ореховый лес в Арсланбапской долине существует с незапамятных времен. Его история окутана множеством легенд. Один пласт мифологии связан с учеником пророка Мухаммеда по имени Арсланбоб, которому приписывают высаживание леса. Во всех версиях этой истории Арсланбоб отличается долгожительством. Иногда утверждается, что Мухаммед попросил Всевышнего прибавить своему последователю несколько сотен лет жизни, чтобы тот смог передать знания другому ученику — Ахмеду Ясави, который должен был родиться много позже. А иногда говорят, что Арсланбоб стал вообще бессмертным (но не неуязвимым). Якобы он дожил до XX века и вступил в борьбу с большевиками, которые пытались уничтожить религию. Они, согласно легенде, и застрелили праведника. В наши дни гиды готовы показать туристам камень, на котором тот сидел и молился в момент убийства. В самом селе находится его мавзолей. Правда, это лишь одна из почти десятка могил, приписываемых Арсланбобу (в казахском варианте — Арыстан-бабу).

Орехи из Арсланбоба. Фото с сайта Kloop.kg

Другой пласт легенд касается завоевателя Александра Македонского, который жил в IV веке до нашей эры (то есть до Мухаммеда). В большинстве случаев утверждается, что Александра угостили орехами в Арсланбапской долине. Они оказали то или иное чудесное действие (например, вылечили воинов от ран или спасли их от голода). Поэтому завоеватель увез орехи в Грецию и начал культивировать, да так успешно, что впоследствии их стали называть грецкими. Впрочем, изредка можно услышать и вариант легенды, в котором, наоборот, Александр привозит орехи в Арсланбапскую долину, а из них уже вырастает лес. Один из самых экзотических вариантов гласит, что завоеватель якобы скончался в этой долине. Воины собрали местных старейшин и пригрозили перебить все население, если не будет найден способ нетленным доставить тело на родину. Старейшины забальзамировали тело с помощью орехов и тем самым спасли своих земляков от расправы.

Нередко можно услышать также, будто бы нынешнее население Арсланбоба — потомки воинов Александра Македонского. Кстати, основную массу населения здесь составляют этнические узбеки. И они сами, и туристы нередко увлекаются исследованием внешности арсланбапцев, указывая, что у этого сельчанина светлые волосы, а у того — европеоидные, а не азиатские черты лица. А значит, в их жилах наверняка течет кровь македонских солдат.

Наконец, самая странная арсланбапская легенда касается… енотов. В некоторых источниках она выдается едва ли не за научный факт: описывая животный мир долины, отдельные авторы утверждают, что в 1930-е годы тут был акклиматизирован американский енот. На самом деле эта информация берет начало в последней книге писателя Виктора Витковича «Круги жизни», изданной в 1983 году — в год его смерти. Излагая различные истории о Ташкенте, автор упоминает, что в 1936 году в ташкентском цирке выступал клоун — американский индеец по имени Уа-Ша-Куон-Азин. В его номере участвовали еноты. Но внезапно артист скончался, и енотов якобы передали студентам-зоологам, которые отвезли их в Арсланбапскую долину и постепенно приучили к вольной жизни.

Журналистка Айида Каипова, исследовавшая эту историю в 2013 году, выяснила, что американец по имени Уа-Ша-Куон-Азин (он же Серая Сова) действительно существовал. Только был он не клоуном, а хранителем одного из национальных парков и тем, кого сейчас назвали бы экологическим активистом. Книги Серой Совы издавались в СССР, Виткович мог быть знаком с ними. Только вот умер Уа-Ша-Куон-Азин в 1938 году в Канаде. А никаких енотов в Арсланбобе никто никогда не видел. Впрочем, и сам Виткович в своей книге признавал, что они не прижились на новом месте обитания. Что же касается достоверности истории, то автор рассуждал: «Романтическая история, знаю ее с чужих слов, поэтому не могу поклясться, что все подробности — чистая правда. Однако поделились ею со мной по свежим следам, и это, несмотря на ее необычность, в известной мере ручательство подлинности».

Туристы вместо тигров

Но перейдем от сказок, которыми окутан этот лес, к суровой реальности. Как свидетельствует эколог Болот Тагаев со ссылкой на рассказы собственного отца, еще в XIX веке эта местность была совершенно дикой. Тут водились туранские тигры, и в село Арсланбоб можно было пройти по лесным тропам лишь большой группой, стуча в барабаны. Эти звуки отпугивали хищников.

В советское время Арсланбапская долина не имела статуса заповедника, но, как утверждают экологи и пожилые местные жители, лес охранялся очень строго. «Тогда на пушечный выстрел никого в лес не пускали, кроме лесников и ученых», — рассказывает консультант по охране окружающей среды Гульназ Касеева. Также экологи заявляют, что в советское время у жителей Арсланбоба была возможность работать на производстве и в колхозах (они выращивали картофель). При этом в книге Г.М. Вернадского «Маршруты Ферганской долины», изданной в 1972 году, говорится, что все жители Арсланбоба на тот момент вообще трудились в лесхозе имени Кирова.

В 1975 году лес получил статус не заповедника, но особо охраняемой природной территории. В 1980-е даже обсуждался вопрос выселения за пределы охраняемой зоны местных жителей, количество которых быстро росло… Но вскоре Киргизия обрела независимость, и перед ее руководством встали гораздо более серьезные проблемы.

Сборщик орехов в Арсланбобе. Фото с сайта Kloop.kg

После распада СССР, во-первых, снизился контроль за соблюдением экологических норм. Во-вторых — люди потеряли работу. Тут-то жители Арсланбоба и начали каждую осень целыми семьями выезжать на сбор грецких орехов. Также они стали разводить скот, который хаотично выпасается где попало, в том числе непосредственно в лесу. Худо-бедно стала развиваться туристическая индустрия — в селе начали сдавать комнаты гостям, продавать поделки из даров леса. Мужчины стали на автомобилях подвозить туристов к главным местным достопримечательностям — двум водопадам. Древние внедорожники этих гидов, марку которых никто не может назвать точно (кто-то считает их переделанными УАЗами, кто-то — трофейной немецкой техникой), до сих пор являются одной из главных примет Арсланбоба.

В результате сельчанам удалось справиться с политическими потрясениями. Численность населения продолжала расти, к 2009 году превысив 11 тысяч человек, а к 2016 году достигнув 21 тысячи. Власти долгое время не видели проблемы ни в локальном демографическом взрыве, ни в наплыве туристов. Наоборот, на экологической конференции 1995 года представителями Министерства лесного хозяйства было объявлено, что «ореховые леса Южного Кыргызстана представляют огромный рекреационный потенциал». Численность персонала туристической ассоциации Community-based tourism в Арсланбобе за 2001-2016 годы выросла с 7 до 162 человек.

Но со временем экологи начали обращать внимание, что жизнь в Арсланбобе наладилась только у людей. А состояние природы, наоборот, серьезно ухудшилось. Лес, существовавший несколько тысячелетий, в начале XXI века стал одноярусным. В нем сохранились лишь старые огромные деревья, а новые не успевают вырасти — их объедает скот и уничтожают сельчане во время сенокоса. Массовый сбор орехов также не идет лесу на пользу: мало того, что на земле не остается орехов, из которых могли бы вырасти новые деревья, так еще и уничтожается кормовая база для множества животных. С фауной в Арсланбобе дело вообще обстоит даже хуже, чем с флорой. Еще в 1990-е годы там легко можно было встретить кабанов, дикобразов, барсуков и косуль. Сейчас все они практически полностью исчезли. Серьезно уменьшилось и видовое разнообразие птиц.

Условный заповедник

В 2012 году ученые провели полевые исследования и пришли к выводу, что для сохранения леса в Арсланбапской долине необходимо основать заповедник. Первоначальным решением правительства площадь заповедника, получившего название «Дашман», была определена в 8189,6 гектаров, но в 2013 году ее уменьшили до 7958,1 гектаров. Территорию разделили в соответствии с принятым в 2011 году законом «Об особо охраняемых природных территориях». 1 тысяча 680 гектаров вошли в ядерную зону (там запрещена любая деятельность, кроме связанной с охраной природы и научными исследованиями), 1 тысяча 796,9 гектаров составили буферную зону (запрещена любая деятельность, способная нарушить баланс экосистемы), а 4 тысячи 471,7 гектаров стали защитной зоной (запрещены сбор лекарственного сырья, плодов, ягод и цветов, охота на животных, сбор яиц, разорение гнезд и нор, внедрение новых видов животных, а также любая иная вредная для природы деятельность).

70% местных жителей при опросе в 2012 году высказались за создание заповедника. Только вот в последующие годы выяснилось, что вряд ли многие из сельчан понимали, какие обязательства это решение налагает лично на них. Узнав, что теперь они проживают в заповеднике, они пожали плечами и продолжили пасти скот, косить траву, собирать орехи, ездить к водопадам на машинах и заниматься прочими привычными делами.

Арсланбоб. Фото Patrick Barry с сайта Flickr

Российский турист, посетивший Арсланбоб в 2013 году, свидетельствовал: «До поездки я думал, что Арсланбоб — это национальный парк, и населения там в лучшем случае небольшая деревенька, выросшая на туристах. Каково же было мое удивление, когда через полтора часа по разбитой дороге в гору маршрутка привезла нас в кишлак, своими размерами достойный иных городов». Поездка россиянина пришлась как раз на сезон сбора орехов — первый в истории, который можно определить как незаконный (ведь территория уже считалась заповедной). Однако турист описывал окружающую природу так: «По всему лесу, тут и там, можно увидеть людей за работой — в основном детей и женщин. Одни трясут деревья, другие разгребают сухую листву небольшими граблями». На фотографиях россиянина можно видеть те самые огромные деревья без подлеска. Под ними — широкие дороги, люди, скот. Действительно, на заповедник совсем не похоже.

Примерно к 2014 году сотрудники Государственного агентства охраны окружающей среды и лесного хозяйства начали несмело намекать сельчанам, что образ жизни нужно менять. Как позднее рассказывал ведущий специалист агентства Бакыт Тойчубеков, они не только выдвигали требования, но и старались создать условия для перемен. Были открыты десять баз по продаже угля (чтобы люди не рубили дрова в лесу), построены две микроГЭС, открыты несколько теплиц, населению раздавали саженцы быстрорастущих плодовых деревьев. Но, как нетрудно догадаться, уголь показался сельчанам слишком дорогим, а предложение оставить орехи гнить в лесу они встретили в штыки.

Провернуть фарш назад

Сельчане нашли другой выход — они заручились поддержкой нескольких депутатов Жогорку кенеша (парламента), которые с 2014 года начали планомерно добиваться перевода «Дашмана» в категорию природных парков. Это означало бы, что практически вся хозяйственная деятельность, которую жители Арсланбоба и так продолжали вести, вновь получила бы статус законной. Более того, в природном парке можно основывать базы отдыха и туристические кампусы. Депутаты подчеркивали, что граждан фактически обманули — во время опроса их не уведомили о многочисленных запретах, в связи с чем они опрометчиво высказались за создание заповедника.

Заповедник "Дашман". Фото с сайта Ehokg.org

Летом 2017 года вопрос об изменении статуса «Дашмана» был официально поднят на заседании комитета Жогорку кенеша по аграрной политике, водным ресурсам, экологии и региональному развитию. Тогда Бакыт Тойчубеков, представлявший интересы Гослесхоза, пытался противостоять натиску депутатов. Он заявлял, что для сохранения леса необходим именно заповедник, и что при опросе сельчан якобы полностью проинформировали о вводящемся режиме. Замдиректора Гослесхоза Нурлан Жумаев позднее заявил, что по итогам заседания парламент поручил Академии наук провести дополнительное исследование вопроса. «Заключение ученых будет решающим. Если они дадут отрицательное заключение, то статус заповедника останется неизменным», — пообещал Жумаев.

Что в итоге сказали в Академии наук, так и осталось неизвестным. Но уже в декабре 2018 года сам Гослесхоз вынес на общественное обсуждение проект правительственного постановления, переводящего «Дашман» в категорию природных парков. Журналисты заинтересовались — так что же решили в Академии наук? Этот вопрос они задали вице-президенту академии Биймырзы Токторалиеву. Тот ответил: «Моего мнения никто не спросил. Я по-прежнему категорически против, как и многие мои коллеги».

Таким образом, решающим в итоге стало отнюдь не мнение ученых. Если сравнить заявления представителей Гослесхоза 2017 и 2018 года, то бросается в глаза одно важное различие. В 2017 году они утверждали, будто информация о протестах местного населения недостоверна. Годом позже начали говорить, что смена статуса необходима для снятия социальной напряженности и урегулирования конфликта с местными жителями.

С момента вынесения проекта на обсуждение прошел почти год, но решение до сих пор не принято. Возможно, это связано с тем, что в мае 2019 года Совет безопасности Киргизии потребовал от премьер-министра Мухамедкалыя Абылгазиева рассмотреть вопрос привлечения к ответственности руководства Гослесхоза. В Совбезе сочли, что ведомство приняло ряд сомнительных решений, в числе которых называли и планируемую смену статуса «Дашмана». Позднее, в июле, директора Гослесхоза Абдыкалыка Рустамова (занимал пост с 2016 года) задержали по подозрению в получении взятки. Новым главой ведомства в начале сентября назначили Мирслава Аманкулова, который в 2010 году уже занимал этот пост в течение нескольких дней (и был уволен, как он утверждал, по политическим мотивам). Действительно, тут уж не до решения судьбы одного отдельно взятого заповедника.

Тем временем в Арсланбабе наступил очередной сезон сбора орехов. Как выяснилось 22 октября, на этот раз работники заповедника попытались всерьез бороться со сборщиками, опираясь на некое постановление, вынесенное Аманкуловым 25 сентября. Однако сельчане массово пытаются прорываться на территорию, и некоторым из них это удается. «Сейчас на территории леса курсируют несколько машин. Ни милиция, ни мы не можем их выпроводить», — посетовал директор заповедника Кочкорбай Калдарбаев.

В результате с возмущенными сельчанами встретился аким (глава) Базар-Коргонского района Джалал-Абадской области Айбек Бегимкулов. Они потребовали, чтобы статус заповедника был изменен. Аким пообещал сельчанам напомнить о проблеме правительству и парламенту.

Избирательная охрана

В момент обретения независимости в Киргизии существовало лишь четыре заповедника. К настоящему времени их больше десятка. Однако экологический активист Влад Ушаков свидетельствует, что действительно малодоступными для туристов, браконьеров, лесорубов и добытчиков полезных ископаемых остаются только два заповедника — «Энильчек» и Сарычат-Ээрташский. Все остальные охраняемые территории так или иначе страдают от деятельности человека.

Эколог Эмиль Шукуров подчеркивает, что в Киргизии охрану природы понимают как избирательную защиту того или иного редкого вида животных или растений. Кыргызстанцы в массе своей усвоили, что отстрел краснокнижных животных или вырубка редких пород деревьев — это, скажем так, не самая полезная деятельность. Однако они еще не научились воспринимать природу как единое целое. Шукуров напоминает, что лес — это не просто деревья, среди которых есть «охраняемые» и «не охраняемые», а сложная экосистема, где каждый элемент зависит от остальных. Поэтому надо не просто запрещать уничтожать отдельные виды, а максимально сохранять неприкосновенность системы. «У нас ни один заповедник не соответствует этим стандартам, кроме Сарычат-Ээрташского», — посетовал эксперт в одной из бесед с журналистами.

Сбор орехов в Арсланбобе. Фото с сайта Kloop.kg

С Шукуровым согласна эколог Евгения Постнова. По ее мнению, Арсланбоб точку невозврата уже прошел, превратившись из полноценной экосистемы в своего рода «огород» для сбора орехов. «Это уже умирающий лес, пока он на стадии парка, где туристы гуляют под вековыми деревьями. Но когда они совсем состарятся, то умрут, не оставив после себя потомства», — заявляет она. Другие специалисты отмечают, что, даже если прямо сейчас начать срочно высаживать новые деревья и каким-то чудом восстановить экосистему, все равно через несколько десятилетий сложится ситуация, когда старые деревья уже погибнут, а новые еще недостаточно вырастут. То есть даже при фантастически благоприятном раскладе уже не избежать периода, когда лес будет выглядеть не таким уж величественным и древним.

Здесь можно вспомнить правило, выведенное писателем Рэем Брэдбери. В его рассказе путешественник во времени, случайно раздавивший в прошлом всего лишь одну бабочку, по возвращении в свою эпоху видит, что это событие изменило весь ход мировой истории. Именно это правило работает и в экосистеме. В норме в заповеднике даже высохшее дерево нельзя срубить без разрешения ученых. А что, если именно в мертвых деревьях этой породы гнездятся насекомые, которые служат пищей для одного из видов птиц, без которых, в свою очередь, не могут размножаться несколько видов растений? И уж, конечно, по заповеднику не должны постоянно курсировать толпы людей, коров и машин, давящие бабочек направо и налево.

Природа — это роскошь

В Киргизии почти все хорошие начинания упираются в бедность населения и нехватку бюджетных средств. «Люди в основном живут натуральным хозяйством. А у тех, кто имеет работу, тоже зарплаты маленькие», — заявил специалист айыл окмоту (сельской управы) Арсланбоба по лесоустройству Абдрахман Саркулов. По его словам, его собственная зарплата составляет 7 тысяч сомов ($100), а зарплата главы управы — 10 тысяч сомов ($143). При этом дорога до айыл окмоту на маршрутке стоит 30 сомов в один конец. Таким образом, только на дорогу за 20 рабочих дней уходит 1200 сомов — немалая часть заработка. Какая уж тут покупка угля вместо добычи дров?

Если бы существовала возможность действительно коренным образом решить социальные проблемы жителей Арсланбоба, обеспечить их безвредной для окружающей среды работой, даже платить им какие-то компенсации, возможно, они бы прислушались к рассуждениям о хрупкости экосистемы и будущем планеты. Но сейчас их занимают куда более насущные проблемы: где взять средства на жизнь, если доступ к «лесу-кормильцу» вдруг перекроют. И примерно такая же ситуация складывается и во всех остальных киргизских заповедниках.

Конечно, существуют и настоящие преступники-вредители, которые охотятся на исчезающих животных ради трофеев или раскидывают мусор, потому что им лень после пикника забрать его с собой. Но чаще всего кыргызстанец, которого призывают подумать о природе, может с полным правом в ответ заявить — «а обо мне и моей семье кто тогда подумает?»

И даже если забыть о проблемах людей, просто попытавшись взять и оградить от них природу… То на полицейские меры тоже потребуются немалые средства. Например, бывший лесничий из Арсланбоба Хаят Тариков (по состоянию на 2016 год работавший менеджером туристической ассоциации Community-based tourism) не раз говорил журналистам разных изданий, что поставил бы вокруг леса стену, оборудовал бы строгие контрольно-пропускные пункты, нанял бы хороших лесничих и мотивировал бы их высокой зарплатой. Все это он сделал бы, если бы у него был миллион долларов. Но таких денег, увы, нет ни у Тарикова, ни в бюджете Кыргызстана.