На заранее подготовленные позиции

В Таджикистане подвели итоги прошедших 1 марта парламентских выборов. Более половины голосов избирателей (50,4%) получила правящая Народно-демократическая партия Таджикистана (НДПТ). Ее представители уже обеспечили себе 12 депутатских мандатов из 22-х, распределяемых по партийным спискам. В законодательный орган также прошли представители четырех политических партий — Аграрной (16,5%), Партии экономических реформ (16,1%), Демократической (5,1%) и Социалистической (5,1%). Коммунисты и социал-демократы (СДПТ), как и на предыдущих выборах 2015 года, не преодолели 5-процентный барьер, однако Компартия обеспечила себе как минимум одно место — ее лидер Миродж Абдуллаев победил по одномандатному избирательному округу в Муминабаде.

Сколько кресел в парламенте получит каждая партия в конечном счете, станет известно после оглашения итогов голосования по 41-му одномандатному округу. Однако мало кто из критически мыслящих людей в Таджикистане сомневается, что более двух третей из них займут представители правящей партии: независимые наблюдатели считают, что сценарий написан, кресла распределены, а выборы в стране все больше напоминают дежурную процедуру, которую власть вынуждена проводить для своей легитимации.

Это продемонстрировали сам избирательный процесс и общественная атмосфера в республике, которые не показали никаких признаков борьбы между политическими элитами. Ни одна партия, за исключением СДПТ, не осмелилась поднять важные вопросы внутренней и внешней политики — коррупции, местничества, зависимых судов и подконтрольных СМИ — и другие очевидные для граждан проблемы.

Партия власти и партии от власти

Для участия в выборах зарегистрировались все семь действующих в стране политических партий: правящая НДПТ, Партия экономических реформ, Демократическая, Аграрная, Социалистическая, Коммунистическая и Социал-демократическая партии. На 63 места в парламенте претендовали 238 кандидатов: 173 баллотировались по одномандатным округам и 65 — по партийным спискам общереспубликанского избирательного округа. То есть на одно депутатское кресло претендовали в среднем четыре кандидата.

Но если количественные показатели свидетельствовали о конкуренции, то качественные указывали скорее на постановочность всего процесса. Судя по дебатам, которые проводило Радио «Озоди» за месяц до выборов, месседжи всех партий оказались поверхностными и банальными – общие слова о заботе о населении и социально-экономическом развитии республики. Главы большинства партий называли себя оппонентами власти, но не могли отчетливо объяснить, в чем заключается расхождение их позиций с решениями правительства, в очередной раз доказав уже закрепившийся за ними статус «карманной оппозиции».

Рахматилло Зоиров на избирательном участке. Фото с сайта Ozodi.org

Наиболее серьезную дискуссию с властями пыталась вести СДПТ, которая заявила, что не верит в прозрачность выборов, но участвует в них ради укрепления воли народа. В случае прохождения в парламент лидер социал-демократов Рахматилло Зойиров пообещал предложить в первую очередь законопроекты об избирательном залоге, о политпартиях и поднять вопрос о вхождении Таджикистана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Эта же партия за два месяца до выборов безуспешно пыталась через суд отменить избирательный залог, установленный в размере 5800 сомони ($580), который необходимо вносить кандидатам в депутаты парламента, но не смогла этого добиться.

Наиболее активной и уверенной в предвыборном процессе, разумеется, выглядела правящая НДПТ, имевшая в прошлом созыве 51 место из 63 депутатских кресел. Не стесненная в средствах и имеющая в своем арсенале весь административный ресурс, самая многочисленная партия (более 500 тысяч членов), возглавляемая президентом Эмомали Рахмоном, выдвинула наибольшее число кандидатов по партийному списку и по одномандатным округам. В список претендентов на депутатские кресла вошли чиновники разных рангов: бывшие председатель Совета безопасности, министр юстиции, министр труда и социального развития, председатель Комитета по делам женщин и семьи, зампредседателя Хатлонской области и другие представители исполнительной власти. Почти все они были освобождены от своих должностей за полтора месяца до выборов.

Бесшумная кампания

Еще в начале декабря прошлого года выяснилось, что, несмотря на запрет для членов Центральной комиссии по выборам и референдумам (ЦИК) состоять в какой-либо партии, в составе ЦИК как минимум трое оказались выходцами из правящей НДПТ. Хотя в самом ЦИКе отметили, что они сдали свои партийные билеты на время работы в комиссии. Тем не менее бывшие коммунисты, демократы или представители других партий, которые также могли «временно сдать свои партбилеты», в состав Центризбиркома не вошли.

Председатель СДПТ Рахматилло Зойиров во время дебатов заявил, что в составе наблюдателей ЦИК должны пропорционально присутствовать представители всех партий, только тогда можно будет говорить о прозрачности. Говоря об административном ресурсе, политик отметил, что во всех регионах выборы организовывают представители исполнительной власти, которые назначаются на свои должности президентом, а не выбираются народом, поэтому они также не могут действовать независимо.

Партии (кроме правящей НДПТ) были весьма ограничены в своих возможностях для проведения предвыборной кампании. После официальной регистрации они имели меньше месяца на агитацию своих избирателей. Всего за восемь дней до выборов — с 20 февраля — все партии получили возможность выступления по государственному телевидению. Каждой из них для представления своей программы было выделено по 40 минут бесплатного эфира, еще по 20 минут получили отдельные кандидаты. Никаких жарких дебатов при этом не наблюдалось.

Представители ЦИК Таджикистана. Фото с сайта Ozodi.org

Стоит отметить, что лица партийных лидеров появляются на таджикских телеэкранах только раз в пятилетку — перед выборами — на те самые 40 минут. Не будучи медийной фигурой, за одноразовый эфир заявить о себе, сформировать общественное мнение, симпатии избирателей просто невозможно.

Да и сами партии (кроме СДПТ) особого рвения не проявили. Их агитационная работа даже в рамках имевшихся возможностей оставляла желать лучшего. На местах она была сведена только к расклеиванию агитационных листовок формата А4, на которые мало кто обращает внимание. Не было видно активности партий и кандидатов — программ, заявлений — в социальных сетях и мессенджерах, хотя в современных условиях соцсети — это реальный инструмент для продвижения какой-то идеи, особенно в Таджикистане, где более миллиона граждан находятся в трудовой миграции. И этот ресурс можно было использовать на полную.

Более заметную деятельность на фоне остальных проявляла все та же СДПТ, лидер которой Зойиров то и дело будоражил соцсети жалобами на ЦИК и заявлениями о несовершенстве избирательного процесса. Внимание к этой партии попытались привлечь и находящиеся за пределами Таджикистана оппоненты власти в лице Национального альянса Таджикистана и «Группы 24», которые в республике объявлены террористическо-экстремистскими и запрещены. Они выступили с заявлениями в поддержку социал-демократов и призвали своих сторонников отдать за них голоса.

Несмотря на прошлую влиятельность ПИВТ в таджикском обществе, сегодня даже за скрытую симпатию к этой партии в Таджикистане можно получить уголовный срок. То же самое касается и «Группы 24». Их поддержка СДПТ вряд ли оказала реальное политическое влияние, скорее даже могла навредить партии. Поэтому руководство СДПТ в ответном заявлении отвергло какие-либо связи с этими группами и назвало их слова о поддержке «личным мнением».

Голосование и итоги

День голосования прошел также тихо — без скандалов и громких заявлений. Примерно в 15:00 по местному времени ЦИК Таджикистана объявил о том, что выборы признаны состоявшимися: на тот момент проголосовало уже более 3,7 млн — это 75% от 4,9 млн всех избирателей в стране. Это были последние данные, озвученные Центризбиркомом. В 20 часов, после закрытия участков, глава ЦИК Бахтиёр Худоёрзода сообщил, что предварительные итоги выборов объявят после полудня 2 марта. По его словам, выборы прошли открыто, «жалоб и обращений по поводу нарушений в ходе избирательного процесса в ЦИК не поступало».

Эмомали Рахмон голосует. Фото пресс-службы президента Таджикистана

С аналогичным заявлением 2 марта выступили наблюдатели от Шанхайской организации сотрудничества, которые традиционно заявили, что выборы были прозрачными, демократичными, «соответствовали требованиям избирательного законодательства республики и принятым страной международным обязательствам». «Высокий уровень проведения выборов» отметила и миссия наблюдателей от стран СНГ.

Однако местные журналисты и жители республики заметили на некоторых участках нарушения, в частности, факты семейного голосования — когда одному человеку выдавали несколько комплектов бюллетеней за остальных членов его семьи. В соцсетях также усомнились в высокой явке избирателей, многие пожаловались на то, что не получили извещение о выборах перед голосованием. Другие отмечали отсутствие на отдельных участках наблюдателей и видеокамер. Впрочем, комментаторов в соцсетях не слишком много, что еще раз показывает низкий интерес к теме выборов как таковой.

Во время оглашения результатов выборов глава СДПТ Рахматилло Зойиров в знак протеста покинул брифинг, а его заместитель Шокирджон Хакимов заявил о масштабных фальсификациях (по официальным данным, за СДПТ проголосовали 0,32 % избирателей).

«Согласно статистике, которую мы получили из Горно-Бадахшанской автономной области, районов Кулябской зоны Хатлонской области, а также из Турсунзаде, Шахринау, Гиссар и Рудаки, наша партия находилась на втором месте, и мы должны были получить два-три депутатских мандата. Официальные данные о том, что якобы за СДПТ отдали голоса всего 13 тыс. избирателей, не имеют реальной основы», — сказал он, отметив, что политсовет партии еще выскажет свою позицию по итогам выборов.

Политическая апатия

По мнению таджикского журналиста Раджаба Мирзо, таджикистанцы не испытывают доверия к выборам из-за предсказуемости их результатов, что не позволяет гражданам почувствовать, что их голоса важны и они способны создавать лучшее будущее.

«В развитых странах процесс выборов долгий. Партии и кандидаты в течение пяти лет борются за избирателя, и каждый голос для них значим. Поэтому кандидаты стараются создать интересные программы и озвучивать привлекательные инициативы. В Таджикистане выборы превратились в совершенно скучное мероприятие с предсказуемым концом. Президент запускает процесс своим указом, а глава ЦИК через день после выборов завершает его. Никто не ждет интриги. Даже предсказывают имя спикера нижней палаты парламента, и эти прогнозы почти всегда оказываются верными. Отсутствие интриги — одна из главных причин отсутствия интереса к выборам у граждан», — отмечает Раджаб Мирзо.

На избирательном участке в Таджикистане. Фото с сайта Asiaplustj.info

Нынешние парламентские выборы стали пятыми по счету после окончания гражданской войны и установления мира в 1997 году. И если до 2015 года предвыборная интрига сохранялась благодаря присутствию на политическом поле Таджикистана исламской партии (ПИВТ), то после ее запрета исчезла атмосфера политической конкуренции. Некую активность показывали и коммунисты во главе с Шоди Шабдоловым, которые после его ухода с поста лидера стали совсем незаметными. Кроме того, на президентских выборах 2013 года таджикская оппозиция предприняла попытку объединения вокруг единого кандидата Ойнихол Бобоназаровой. Попытка была безуспешной, но тем не менее наличие легальной оппозиции вселяло в наиболее активную часть общества надежду на политическую конкуренцию.

После парламентских выборов 2015 года ситуация серьезно изменилась: ни одна из оппозиционных (или умеренно оппозиционных) партий не преодолела пятипроцентный барьер, в том числе коммунисты и исламисты. Впервые после войны представители ПИВТ не получили ни одного депутатского кресла, а затем в республике развернулась широкая кампания по дискредитации партии, которая в итоге привела к ее запрету. Преследование членов исламской партии, адвокатов и гражданских активистов, нападки на критиков власти и давление на СМИ способствовали повышению отстраненности граждан от политики в целом.

«Политизация общества происходит тогда, когда люди чувствуют, что могут повлиять на процесс, или считают, что должны повлиять на процесс, но в Таджикистане пока этого не наблюдается. В последнее время все больше представителей активной части населения, которые могли бы быть политизированы, покидают страну, уезжая навсегда, в том числе через программу переселения в Россию», — отмечает таджикский политолог Парвиз Муллоджанов.

Кроме того, законодательные органы в Таджикистане часто повергаются критике за свою безынициативность и отсутствие дискуссий. На эту «особенность» во время одного из обсуждений указал даже спикер верхней палаты парламента Махмадсаид Убайдуллоев, отметив, что «молчаливость депутатов вызывает озабоченность».

«Все решения по политическим и экономическим вопросам принимаются исполнительной властью, а более 90 процентов мест принадлежит правящей партии. Парламент в таких условиях не играет значимой роли. Этот институт просто оформляет процесс и работает в русле общей политики, а решения выносят в аппарате президента», — заключил Парвиз Муллоджанов.

Интерес к таджикским выборам потерян и на международном уровне. Кажется, что перед диктатом админресурса в Таджикистане сдалась даже ОБСЕ, которая минимизировала наблюдение за голосованием (до сих пор ни одни выборы в Таджикистане эта организация не признала свободными и честными). Если на выборах 2015 года присутствовали 525 международных наблюдателей, из которых 167 представляли БДИПЧ/ОБСЕ, то на выборы этого года приехали всего около 230 наблюдателей — в основном от СНГ, ШОС и дипкорпуса в Таджикистане.

Еще в январе оценочная миссия Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ после поездки в Таджикистан констатировала «полное отсутствие прогресса в деле приведения нормативно-правовой базы выборов в соответствие с обязательствами перед ОБСЕ и международными стандартами проведения демократических выборов». В таких условиях в БДИПЧ/ОБСЕ отметили, что отправляют на выборы своих наблюдателей только из-за «заинтересованности гражданского общества» в их присутствии и «готовности властей поддержать диалог по вопросам выборов».