«Последний раз деньги получили в феврале»

С введением режима самоизоляции в России многие таджикские трудовые мигранты лишились работы, а их семьи в Таджикистане — денежной поддержки. Уже больше месяца они не получают никакой помощи от родных, находящихся в РФ, которые сами остались без средств к существованию. В самом Таджикистане, где до сих пор официально не сообщили ни об одном случае COVID-19, пока работают организации, магазины, частные компании, заведения общепита, торговли и услуг, благодаря чему торговцы, рабочие, водители и другие могут хоть что-то заработать.

Российские власти приняли решение освободить мигрантов от необходимости платить за патент до 15 июня. Это отчасти облегчило им жизнь, но многие находятся в отчаянной ситуации, не имея денег даже на хлеб. В таком же отчаянии пребывают их семьи в Таджикистане. И чем дольше будет продолжаться самоизоляции и связанный с ней экономический спад в России, тем сильнее будет ухудшаться положение семей мигрантов на родине.

Денег нет с начала марта

Супруги Мунира и Саъдулло Саидовы живут с сыном Зубайдулло, невесткой Оишей и тремя их детьми. Зубайдулло уже лет пять ездит на заработки в Россию. До недавнего времени в течение почти 20 лет на заработках был и сам глава семейства Саъдулло Саидов, но в прошлом году решил больше не ездить — здоровье уже не позволяет выполнять тяжелую работу. Зубайдулло учился в университете на платном отделении. Хотя это было обременительно для семейного бюджета, но родители хотели, чтобы сын имел высшее образование. В итоге полученный диплом никакой роли в его жизни так и не сыграл, и Зубайдулло решил по стопам отца поехать в Россию.

На рынке мардикоров (поденных рабочих) в Душанбе. Фото с сайта Ozodi.org

— Муж заработал себе туберкулез в России. Много месяцев он лечился, и мы решили, что не нужно ему больше ездить. Кроме того, у него еще и спина больная. В России он в основном трудился на стройке, и Зубайдулло сейчас тоже работает на стройке. Точнее, работал до этой эпидемии, — говорит Мунира.

По ее словам, последний раз сын отправлял им деньги в начале марта — 15 тысяч рублей, которые семья потратила на продукты питания и частичную оплату жилья. Своей квартиры у семьи нет, она снимает ее за 1000 сомони ($100), но в марте заплатили хозяину только 500. Хозяева пока идут на уступки, но попросили в начале мая закрыть долг за полтора месяца.

— Если помните, в начале марта был ажиотаж с продуктами. Мы тоже закупили два мешка муки, мешок картошки, лук и морковь, сахар, бобовые, — продолжает Мунира. — С тех пор сын больше не смог нам отправить. Сам он нуждается сейчас. Если в мае их стройку не откроют, то не знаю, как они там будут жить, как мы тут будем. Пока в доме работает только невестка, она швея, но раньше в этот сезон заказов было больше, сейчас их гораздо меньше. Да и эти деньги мы копим, чтобы оплатить квартиру.

Запасы, которые семья сделала в начале марта, тоже тают. Часть продуктов Саидовы отдали младшей дочери, которая живет в семье мужа. Та семья тоже зависит от переводов деверя-мигранта.

— Мой зять недавно вышел из тюрьмы и пока нигде не работает. Дочка раньше шила, но с маленьким ребенком и работой по хозяйству сейчас не может. Живут они за счет деверя, который работает в Москве и живет с моим сыном в одной квартире. Мы, конечно, помогаем дочкиной семье по мере возможности. Дали им полмешка муки, еще полмешка ей старшая сестра дала, немного масла, сахара и бобовых. Но скоро и наши, и ее запасы закончатся. Недавно вот принесли счета за свет — 120 сомони ($12), за воду — 55 сомони ($5), за отопление — 60 сомони ($6). Пока единственная надежда — на невестку, если у нее будут заказы, — сетует Мунира.

«Надеемся на Всевышнего»

Многие семьи в Таджикистане второй месяц не получают денежные переводы из России. У пенсионерки Муслимы (имя изменено), жительницы села в районе Рудаки, что около Душанбе, два сына и три дочери. Все дочери замужем и живут отдельно. Сыновья работают в Санкт-Петербурге, а их жены с детьми проживают с Муслимой. Женщина попросила не называть их имен, поскольку представители местного джамоата (сельской управы) предупредили, что будут наказывать за «распространение паники».

— Нам сказали, что все, кто говорят о плохом, — враги страны, они хотят, чтобы в стране было неспокойно, и таких будут привлекать к ответственности. Говорят, что коронавируса нет, а запасов продуктов у государства хватает, поэтому не нужно верить всяким разговорам и самим говорить лишнее, — тихо говорит Муслима.

Старший сын женщины много лет уже ездит в трудовую миграцию. На заработанные деньги он купил младшему брату, который остался с родителями, автомобиль «Старекс» (Hyundai Starex), чтобы тот занялся извозом пассажиров. В 2017 году власти запретили использовать «Старексы» в качестве маршрутных такси. Машину пришлось продать, а младшему сыну Муслимы — тоже поехать в миграцию, так как в Таджикистане работу он не нашел.

Мигранты из Таджикистана на вокзале в Москве. Фото Ильи Варламова, Varlamov.ru

— Детей нужно поднимать — у каждого сына по трое, а у младшего жена опять беременна. Он только несколько месяцев как уехал. В Питере друзья помогли арендовать машину, стал работать таксистом. Сейчас говорит, что машину пришлось сдать, так как работать не разрешают, а аренду платить нечем. Старший трудился на стройке, но тоже потерял работу. Попытались куда-нибудь устроиться, но даже работу грузчика, говорят, найти невозможно. Оба сидят там в арендованной квартире, почти не выходят, и неизвестно, когда выйдут на работу, — продолжает Муслима.

Сейчас единственный доход большой семьи — это пенсии Муслимы и ее супруга. Глава семейства получает 250 сомони ($25), а жена – 160 сомони ($16).

— Получили пенсии за март, хватило только на оплату за свет, воду, лекарства мужу — он гипертоник. Слава богу, у невестки беременность протекает хорошо, и никаких лекарств ей не надо. Даже на телефоны деньги положить не смогли. Сейчас в доме только у младшей невестки телефон работает, ей родители пополняют баланс, и мы выходим на связь с сыновьями с ее телефона. Для меня важно, чтобы они были живы и здоровы. Они и так мучаются там, на чужбине, а тут еще этот вирус. Если они заболеют, никто там о них не позаботится. И прилететь домой они не могут, — переживает Муслима.

В таджикских семьях стараются запасаться продуктами впрок. Пока у семьи Муслимы запасов хватает. Но они были сделаны на последние сбережения и через месяц-полтора закончатся. Выручает подсобное хозяйство — уже есть зелень, молодой лук, посадили морковь, огурцы и помидоры.

— Пока будем есть то, что имеем. А там и овощи подоспеют, будем делать курутоб (блюдо из лепешек с добавлением жареного лука, зелени и чакки — густого йогурта. — Прим. «Ферганы»). От голода, надеюсь, не умрем. Но у нас много других расходов, на которые нужны деньги. Невестка в конце июня должна родить — надо подготовиться к родам. Сами знаете, какие расходы в роддоме и вообще с грудным ребенком. Надеемся на Всевышнего и что к этому времени карантин в России закончится, — говорит пенсионерка.

«Хорошо, что есть где мыть полы»

37-летняя Мохрухсор приехала в Душанбе из Восейского района Хатлонской области. У нее четверо детей, самому младшему три года. Живет она на съемной квартире, за которую платит 800 сомони ($80).

Муж Мохрухсор находится в миграции в Москве. Он работал на стройке и ежемесячно переводил ей 10-15 тысяч рублей. В последний раз муж отправил деньги в феврале, а потом больше не смог. Мохрухсор не запаслась продуктами, как это сделали другие. Ее бюджет жестко расписан, и она не может позволить себе лишние расходы.

— Денег хватает только на оплату квартиры и еду. Покупать детям одежду и школьные принадлежности всегда было проблемой. Иногда помогают соседи и знакомые, отдают нам старые вещи своих детей, — говорит женщина.

Сотрудницы коммунальных служб в Душанбе. Фото с сайта Asiaplustj.info

По словам Мохрухсор, в прежние годы муж хорошо зарабатывал. Они сделали ремонт в доме его родителей, с которыми раньше жили. После смерти свекра ее супруг взял на себя расходы на свадьбы младших сестер и брата. Но, когда в доме появилась еще одна невестка, а затем и дети, у них с Мохрухсор на бытовой почве часто стали возникать конфликты. Тогда муж решил перевезти семью в Душанбе. Квартиру сняли у знакомых, поэтому хозяйка сейчас с пониманием относится к тому, что семья не может пока платить.

В начале апреля Мохрухсор сама пошла искать работу. В местном кафе ее взяли уборщицей, но временно — вместо другой женщины, которая уехала в родной кишлак ухаживать за больной матерью. Еще Мохрухсор покупает у оптовиков зелень и продает ее на улице недалеко от дома.

— От продажи зелени в день зарабатываю 20-25 сомони ($2-2,5), еще 10 сомони каждый день мне дают в кафе. Если остается какая-та еда, тоже отдают, поэтому иногда получается сэкономить на еде. Слава Всевышнему, что у меня сейчас есть работа, есть где мыть полы, иначе я не знаю, как бы мы выжили. Правда, за детей очень переживаю: когда двое старших в школе, то младшие — им пять и три — остаются дома совсем одни. Иногда прибегаю посмотреть, как они. После обеда старшие возвращаются, и я уже спокойна, — говорит женщина.

Помочь и семьям, и кормильцам

В 2019 году трудовые мигранты отправили из России в Таджикистан более $2,5 млрд, что составляет около трети ВВП республики. Всемирный банк прогнозирует, что в текущем году из-за пандемии коронавируса и экономического спада в России объем денежных переводов в страны Центральной Азии сократится почти на 28%. Это далеко неутешительная перспектива для тысяч таджикских семей, которые зависят от переводов мигрантов. Проведенное Нацбанком Таджикистана исследование показало, что таких семей в республике до 70%.

Пандемия и наблюдающийся на ее фоне общемировой экономический кризис способствовали росту цен в Таджикистане, зависимому не только от переводов мигрантов, но и от импорта товаров. Благосостояние многих семей в стране уже заметно снизилось, и этот процесс будет только усугубляться, поскольку сейчас люди живут за счет старых запасов (у кого они еще есть), но совсем скоро многие окажутся на грани нищеты. Поэтому власти республики уже сегодня должны принять меры к тому, чтобы не допустить масштабного роста бедности, считает таджикский политолог Парвиз Муллоджанов:

Парвиз Муллоджанов. Фото с сайта Cabar.asia

— Правительство Таджикистана должно использовать практику других стран, адаптируя ее к местным условиям и возможностям. В частности, необходимо создать списки неимущих граждан и наладить систему гуманитарной помощи для этой категории населения в виде продовольственного пакета и лекарств. Возможно, стоит ввести талоны на продукты для самых бедных семей. Многие страны ввели льготы и даже временно отменили оплату коммунальных услуг на время кризиса из-за пандемии. Это стоило бы сделать и в Таджикистане. Правительство должно задуматься об этом уже сейчас, потому что, если карантин в России продлится еще хотя бы два месяца, социально-экономические последствия для Таджикистана будут самые серьезные, — считает Муллоджанов.

В поддержке со стороны своего правительства нуждаются и сами мигранты в России, которые находятся в крайне тяжелом положении, оставшись без работы и, соответственно, средств для оплаты аренды жилья и покупки продуктов питания. В крупных российских городах члены таджикской диаспоры и волонтеры оказывают продовольственную помощь мигрантам, оставшимся без средств. Но они не могут охватить всех нуждающихся. Таджикские власти должны поддержать эти акции, полагает Парвиз Муллоджанов.

— Если самоизоляция затянется, то многие мигранты рискуют остаться на улице и превратиться в бомжей. В этом случае вместе с гуманитарными и волонтерскими организациями, российскими органами власти можно будет поднять вопрос об организации временных убежищ (общежитий) для мигрантов, где они могли бы переждать период безработицы и карантина. В это время наше правительство через свои дипломатические представительства должно поддержать группы волонтеров, которые занимаются раздачей бесплатных наборов среди мигрантов, — нужно помочь им в получении и распространении помощи. Совместно с другими странами, граждане которых сегодня оказались в такой же ситуации, можно создать пункты помощи мигрантам. И, конечно, необходимо вести переговоры об организации авиарейсов, потому что, если меры изоляции будут продлены, какую-то часть мигрантов все равно придется вывозить на родину. В первую очередь тех, кто оказался в наиболее уязвимом положении, — заключил эксперт.