Эпидемиологический порок

В Министерстве здравоохранения Казахстана в конце апреля признали проблему нехватки кадров в санитарно-эпидемиологической службе. «Дефицит их — порядка 800 человек», — заявила главный государственный санитарный врач республики Айжан Есмагамбетова. В одной только Алма-Ате необходимы 40 дополнительных ставок — притом что те, кто работает, сегодня уходят на больничные в связи с заражением коронавирусом. Корреспондент «Ферганы» выяснял, с чем связана сложившаяся ситуация.

Быстро подготовить новые кадры не получится

Один из самых известных ученых в Казахстане Сакен Амиреевич Амиреев — профессор кафедры «Эпидемиология». С 1995 года он преподает в Казахском национальном университете имени Асфендиярова, успел подготовить около 50 кандидатов наук. Амиреев – автор трудов «Общая эпидемиология», «Стандартные определения случаев и алгоритм мероприятий при инфекционных и паразитарных болезнях» и десятка других книг.

Профессор считает, что проблема нехватки эпидемиологов в стране назревала давно. «Раньше был медико-профилактический факультет, который готовил врачей — гигиенических эпидемиологов. Сейчас такого факультета нет, — рассказывает Сакен Амиреевич. — Из всех постсоветских стран только у нас начали уничтожать его. В Кыргызстане, Узбекистане, Таджикистане, не говоря о Москве, сохранили медико-профилактические факультеты с обучением студентов в течение 6 лет, а у нас — 4 года». За этот срок, уверен профессор, стать эпидемиологом невозможно.

«О каком качестве обучения можно говорить, если отводится всего семь дней в году на предмет “Эпидемиология” на факультете общей медицины? Семь дней за весь третий курс. 78 болезней (именно столько инфекционных заболеваний, со слов профессора, сейчас циркулирует в Казахстане. — Прим. «Ферганы».) — только названия перечислять. А дальше третьего курса нет (этого предмета), и когда (студент) закончит, он все забудет. Нужны глубокие знания. Пока же у будущих эпидемиологов и санитарных врачей часов мало. Раньше было более тысячи (часов), сейчас 300 с чем-то, в три раза меньше. И надо учиться не четыре года, а шесть, как в России и Кыргызстане», — уверен Сакен Амиреевич.

Сакен Амиреев. Кадр телеканала КТК

«Нам нужны эпидемиологи, микробиологи, паразитологи, иммунологи, — продолжает профессор. — У нас иммунологию даже не преподают. Как можно преподавать медицину, тем более инфекционную патологию, без (изучения) иммунологии? Даже бабушка знает, что такое иммунитет. Коронавирус показал, что люди заболевают, если не срабатывает иммунитет. 70% нобелевских премий по медицине получают иммунологи. Также и гигиена — отдельная наука. Паразитологию отдельно сейчас не преподают. Я много раз говорил критику, поднимал шум, когда приезжала комиссия. Но нас постепенно отодвигают в сторону, меня уже перевели на почасовую оплату с зарплатой на уровне фельдшера», — сетует преподаватель.

Минздрав: подготовка эпидемиологов не прекращалась

Впервые во время пандемии вопрос нехватки эпидемиологов в Казахстане поднял депутат Мажилиса Азат Перуашев, заявив, что казахстанские вузы уже 15 лет не выпускают специалистов-эпидемиологов. С его слов, существовавшие до 2005-2007 годов санитарно-эпидемиологические факультеты медвузов объединили с лечебными в факультеты общей медицины, что привело, по его мнению, к исчезновению специальности «Эпидемиология».

Однако кафедра «Эпидемиологии» по-прежнему есть в медицинских вузах в Семее, Караганде, Алма-Ате, Актобе и столице. Да и в самом Министерстве здравоохранения опровергают версию об исчезновении дипломированных эпидемиологов.

«Подготовка специалистов для санитарно-эпидемиологической службы за последние 15 лет не прекращалась ни на один год», — рассказывает «Фергане» директор Департамента науки и человеческих ресурсов Минздрава РК Сауле Сыдыкова.

По ее словам, изменения коснулись лишь траектории подготовки специалистов СЭС. Они были связаны с присоединением Казахстана к Болонскому процессу и переходом на трехуровневую модель подготовки кадров «бакалавр — магистр — доктор PhD», а также с поэтапным развитием службы общественного здравоохранения (СОЗ).

«В качестве траектории подготовки специалистов общественного здравоохранения, в том числе и специалистов санитарно-эпидемиологического профиля, была определена траектория: бакалавриат по специальности “Общественное здравоохранение” с дальнейшим более углубленным обучением в магистратуре по специальностям “Общественное здравоохранение” и “Медико-профилактическое дело”», — объясняет представитель Минздрава.

Вирусологическая лаборатория. Фото с сайта Mos.ru

«На уровне бакалавриата студенты изучают эпидемиологию, как основы, так и продвинутый уровень, гигиену, в том числе гигиену труда, окружающей среды, госпитальный менеджмент, обеспечение качества. Более углубленная профессиональная подготовка специалистов для санитарно-эпидемиологической службы осуществляется в рамках магистратуры “Медико-профилактическое дело” и “Общественное здравоохранение”. Выпускники указанных программ в настоящее время работают в организациях СЭС, в медицинских организациях, занимая должности госпитальных эпидемиологов», — сообщает Сауле Сыдыкова. По ее данным, набор в бакалавриат, магистратуру и докторантуру «по гранту» будет увеличен в следующем году с нынешних 315 до 360 мест. В 2022 году планируется 392 места. «В сравнении с 2019 годом госзаказ на подготовку специалистов СЭС увеличится на 40% в 2020 году, на 60% — в 2021 году, на 75% — в 2022 году», — перечисляет спикер.

Срочная переквалификация

Говоря о планах ведомства переподготовить 120 выпускников медвузов в эпидемиологов, Сыдыкова подчеркнула, что планируется не переучивать их, а специализировать, то есть углубить их знания и навыки.

Однако профессор Амиреев, комментируя это решение Минздрава, предупреждает, что быстро подготовить эпидемиологов не получится. «Один коронавирус надо объяснять неделями. Опять-таки это профанация, чтобы (отчитаться) потом, что столько подготовили. Прежде чем прийти ко мне на эпидемиологию, студент должен освоить микробиологию, санитарную гигиену, узнать виды инфекционных болезней, одним словом — знать, как протекает клиника, как проводится лечение. А потом прийти ко мне. А сейчас мне приходится объяснять основы микробиологии, трачу время на базовые вещи, поэтому быстро обучить и переподготовить не получится», — заключает профессор.

Помимо переучивания выпускников, в Минздраве запланировали переподготовить на эпидемиологов около 300 действующих медиков. В данном случае речь идет о дипломированных специалистах, пояснила Сауле Сыдыкова. В 2020 году, с ее слов, предусмотрена переподготовка 100 человек по направлениям «Прикладная эпидемиология» (108 часов) и 150 человек по «Эпидемиологии инфекционных заболеваний и биобезопасности» (всего 1296 часов) на базе Национального научного центра особо опасных инфекций им. Айкимбаева.

Не ради взятки, а для пользы обществу

Динагуль Баешева — ведущий инфекционист Казахстана, заведующая кафедрой детских инфекционных болезней в Медицинском Университете Астана, доктор медицинских наук, профессор. Динагуль Аяпбековна уже 38 лет работает инфекционистом. В этом году ее пригласили в штаб Минздрава по борьбе с коронавирусом.

«Важно помнить, что некоторые регионы нашей страны являются эндемичными по следующим особо опасным инфекциям: это чума — Кызылординская область, конго-крымская геморрагическая лихорадка, которая гораздо страшнее коронавируса, — Южный Казахстан, клещевой энцефалит — Восточный Казахстан. Имеются захоронения животных с очагами сибирской язвы, иногда среди животных и у людей регистрируются случаи бруцеллеза, бешенства. Поэтому мы должны уделять большое внимание эпидемиологии и санитарно-эпидемиологической службе. Я человек советской эпохи, и нас предупреждали, что враг может напасть в любой момент», — рассказывает Динагуль Баешева.

Динагуль Баешева. Фото с сайта Inform.kz

Прежде всего, отмечает инфекционист, нужно привить гражданам дисциплину и чувство ответственности. «Почему в Таджикистане и Узбекистане не так быстро распространяется инфекция? У них есть санитарно-эпидемиологическая служба, которая строго все контролирует, как в советское время. (Интервью было записано до того, как в Таджикистане признали случаи заражения COVID-19. – Прим. «Ферганы».) С учетом того что эти страны граничат с Афганистаном, где бушуют самые разные инфекции, то естественно, что есть большая настороженность и у (санитарно-эпидемиологической) службы, и у людей. Там вакцинируются 97% населения. Нужно отметить, что у нас в стране самые лучшие дорогие вакцины с предквалификацией ВОЗ, однако наше население не доверяет (вакцинации), возможно, недостаточно информированы. В нашей стране нет консолидации и солидарной ответственности населения за свое здоровье, поэтому нужно обучать и прививать культуру здоровья. Вот сейчас, во время пандемии, некоторые наши граждане приезжали в Казахстан из Южной Кореи через Москву, скрывали это и заражали своих же близких. Были также бессимптомные больные, которые ездили в гости к своим родным и близким, подвергая их заражению. К счастью, противоэпидемические меры нашего Минздрава были опережающими. Если бы не сыграли на опережение, то мы получали бы в день не по 10-100 человек, а по тысяче. Но без дисциплины и самоорганизации населения консолидации не будет, и никакие меры Минздрава тогда не помогут», — предупреждает специалист.

Ни денег, ни полномочий

Профессор Сакен Амиреев затронул тему авторитета эпидемиологических служб в обществе. «Раньше врач-эпидемиолог выступал от имени государства, он мог наказать любое предприятие и даже закрыть», — рассуждает профессор. Но сейчас, отмечает он, у эпидемиолога нет таких полномочий. «Если хотят проверить объект, нужно получить разрешение прокурора. Пока врач его получит, вспышка усилится. В последние 10 лет забюрократили работу».

Объясняя, почему не все врачи с дипломом эпидемиолога идут работать по специальности, профессор Амиреев ответил: «Сейчас у эпидемиологов низкая зарплата, что порождает коррупционный момент, ведь как он может прожить на 60 тысяч тенге (чуть более $150)? Им дают бакалавра, они уходят в регистраторы, фармкомпании. Не по специальности. Да, нам, конечно, бывает обидно, когда их столько готовишь, а потом они уходят в торговлю, куда угодно, но нужно понимать, что с зарплатой эпидемиолога он (выпускник вуза) квартиру не купит», — говорит профессор.

Динагуль Баешева также считает, что санэпидемслужба должна быть более самостоятельной, а работа в ней – более престижной и авторитетной.

«Страна имеет мощь не когда есть большие дворцы и здания, а когда есть наука и знания, поэтому нужен институт эпидемиологии, санитарной гигиены и инфекционных болезней с международными связями, со своими национальными кадрами, — продолжает она. — Нужно взращивать своих специалистов, повышать интерес к профессии инфекционистов, санврачей и эпидемиологов. И студенты должны быть заинтересованы работать в СЭС не потому, что будет возможность ходить по ресторанам и собирать взятки, а потому, что они смогут приносить пользу обществу, и от их действий зависит здоровье нации».

Когда медицина стала бизнесом

Санитарный врач высшей категории Лариса Лян, до недавнего времени работавшая руководителем отдела в Департаменте контроля безопасности товаров и услуг Алма-Аты, считает, что проблемы санитарно-эпидемиологической службы связаны с многочисленными неудачными реорганизациями и плохим менеджментом. «Слабое, не сумевшее отстоять интересы службы руководство, которое длительное время подвержено влиянию руководства лечебного профиля. Может быть, это связано с тем, что очень развито так называемое “Баке-Саке” (нарицательное наименование блата и кумовства в Казахстане. — Прим. «Ферганы»), в результате — слабые, некомпетентные руководители, ставленники, которые не смогли отстоять интересы санэпидслужбы. В ней очень мало настоящих профессиональных лидеров», — говорит Лариса Лян.

Еще один источник бед, по ее мнению, — отсутствие самостоятельности. «Санэпидслужбу передавали в Министерство национальной экономики. Мы были с Нацбанком в одном министерстве, министром был (Ерболат) Досаев — экономист, и начался развал семимильными шагами. Изменение не в лучшую сторону нормативно-правовых актов, нередко с явным лоббированием интересов бизнеса, потеря принципов внезапности контроля, что отразилось на достоверности и профилактической направленности. У нас забрали лаборатории, сделали РГП на ПХВ (республиканское государственное предприятие на праве хозяйственного ведения. — Прим. «Ферганы»). Из-за того что в руководстве были экономисты и юристы, а это не врачи, — первой задачей было заработать. Лаборатории в службе были богатыми и сильными, с очень дорогим оборудованием, и специалистов санэпиднадзора заставляли работать на лаборатории, а не наоборот. Создали альтернативную форму контроля — санитарно-эпидемиологический аудит, и все было сделано под эгидой поддержки бизнеса», — отмечает Лариса Лян.

Она считает, что в тот период фактически произошла завуалированная передача государственных функций в частные руки. «Санэпидаудит создали изначально при РГП на ПХВ, но вмешалась Генпрокуратура — запретила создавать монополию, и этот вид услуг ушел в рынок, начался отток из службы санитарных врачей с высшей категорией, пострадал плановый контроль и надзор за безопасностью и качеством на предприятиях, обслуживающих население, а это ударило по профилактической направленности в работе службы. Многие чиновники стали открывать частные организации по проведению санэпидаудита. Получилось так, что частные санэпидаудиторы проверяют и бизнес, и госучреждения на платной основе. Многие поликлиники, больницы, медцентры на частном санэпидаудите — госсанэпиднадзор плановый контроль и надзор не осуществляет.

В результате госнадзор сидит (без объема работы и нагрузки), плановых проверок практически нет. Ведь многие объекты ушли на аудит, так как на сегодня оплатить аудит дешевле, чем штраф. Резкое увеличение суммы штрафов за нарушение санитарного законодательства произошло именно тогда, когда был ограничен перечень объектов, подлежащих плановым проверкам. Видимо, санэпидаудит (в тот период) начал терять клиентов. А контроля фактически нет, ситуацией на многих предприятиях, оказывающих услуги населению, санэпидслужба не владеет, поэтому не может влиять (на нее) и знать, что происходит», — отмечает специалист.

Она добавила, что необходимость регистрировать проверки объектов в органах прокуратуры привела к новым коррупционным рискам. «Многие основания для проверки (прокуроры) не принимают. Допустим, если на каком-то объекте шумят ночью и не дают людям спать, проверить не можем, потому что, как считает юрист-прокурор, нет угрозы жизни. А кто должен помочь населению в данном случае, если не санитарные врачи?» — обращает внимание Лариса Лян.

Для изменения ситуации, считает специалист, нужно выводить санитарно-эпидемиологическую службу из-под Минздрава (она находится в ведении этого ведомства с февраля 2017 года. — Прим. «Ферганы») и в квалификационные требования приема на службу санитарного врача прописать необходимость профильного образования.

Нужны не «свои», а профессионалы

Медик-активист из Алма-Аты Каиргали Конеев солидарен с мнением Ларисы Лян по поводу работы в СЭС сотрудников без профильного образования. «Это, конечно, уничтожило службу и привело к полной неспособности санитарно-эпидемиологических органов обеспечить бактериологическую безопасность страны», — считает специалист.

По его мнению, проблемы возникли из-за слабого государственного управления и развития трайбализма. «Замена квалифицированных кадров на экономистов, юристов и прочих немедицинских специалистов этим и объясняется. Начальнику откуда найти такое количество преданных сотрудников, когда санитарных врачей не так много в стране, вот и заменяли их “своими людьми”, которые не имеют медицинского образования», — объясняет Конеев.

«Для того чтобы санитарные врачи и эпидемиологи вернулись в санитарно-эпидемиологическую службу, необходимо в корне реформировать ее с развитием меритократии, — рассуждает эксперт. — Руководители должны прийти с самых низов санитарной службы. Слабую квалификацию главных государственных санитарных врачей показал период коронавирусной инфекции. За 2,5 месяца по этой инфекции было издано 34 постановления главного государственного санитарного врача. Каждые 2-3 дня выпускались новые постановления. Это мешало не только выполнять их на практике, но (мы) даже (не успевали их) освоить».