Буржуазная справедливость

Самозахваты земли на окраинах столиц Казахстана и Кыргызстана, пояс новостроек, особенно в Бишкеке, – острая и нередко взрывоопасная для политического порядка проблема. О том, как живут эти пространства, как постепенно вливаются в ткань города, как к ним относятся старожилы, написано уже немало. Но новое исследование британского социолога Балихара Сангеры (Balihar Sanghera) позволяет взглянуть на проблему с неожиданной стороны – с точки зрения судей и адвокатов, ведущих дела о самозахватах. В чем уникальность позиции юристов? Кто для них прав, а кто виноват? Почему они нередко выступают против государственной политики?

Сангера искал собеседников по методу снежного кома: вместе с помощниками обзванивал и писал судьям Верховного суда, городских судов, отставным судьям и известным адвокатам. У тех, кто откликался и отвечал согласием, тоже брали контакты. Всего в исследовании приняло участие 16 судей, 12 адвокатов и один омбудсмен из Алма-Аты, Астаны (сегодня — Нур-Султан), Бишкека и Оша. Интервью (от 45 до 90 минут) брались исключительно на условиях полной анонимности. Проводились они на русском языке и потом переводились на английский. Исследование Сангеры Justice, power and informal settlements: Understanding the juridical view of property rights in Central Asia было опубликовано в известном научном журнале International Sociology.

Власть юристов

Исследователя интересовало прежде всего, какой позиции судьи и адвокаты придерживаются относительно самозахватов и незаконных поселений. Их также поощряли к тому, чтобы подумать о правах и обязанностях всех конфликтующих сторон, – местных властей, собственников земли и сквоттеров. Наконец, интервьюируемым задавали трудные вопросы – почему они думают так, а не иначе? Какие причины заставляют их высказываться резко? Все опрошенные относятся к верхушке среднего класса, что, по мнению Сангеры, диктует негативное отношение к самозахватам. Однако судьи постоянно подчеркивали, что их заработки очень скромные и не соответствуют их высокому общественному положению. Адвокаты, напротив, зарабатывают прилично и в полном смысле этого слова могут быть отнесены к элите.

Для ученого принципиально было вывести разговор о самозахватах за пределы конфликта бедных и богатых, государства и сквоттеров и рассмотреть юристов как отдельную влиятельную группу – не обладающую богатством или политической властью, но владеющую своим уникальным ресурсом: определять, что законно, что нет, каковы права и обязанности людей и, главное, что является справедливым, а что – нет. При СССР власть юристов была весьма ограниченной (по сравнению с партийными и хозяйственными кадрами), но реформы 1990-х резко усилили их позиции. На политическом уровне была принята идея трех ветвей власти, а споры хозяйствующих субъектов в рыночной экономике создали мощный спрос на услуги юристов. Наконец, влиятельные в Центральной Азии международные организации-доноры (МВФ, Всемирный банк, ООН) активно продвигают идею верховенства права и ставят реализацию этого принципа, а также прозрачность и технологичность работы судов условием экономической помощи.

Власть юристов – особенная. Они дают определения, устанавливают категории и упорядочивают людей, вещи и отношения, пишет Сангера. Юристы, будучи по факту зависимы от чиновников, политиков, бизнесменов, защищая их интересы, одновременно сохраняют свою автономию и особую роль – носителей объективности и справедливости. Юристы должны стоять над схваткой, опираться на факты. При этом якобы нейтральные решения судей в реальности часто маскируют власть сильных над слабыми, утверждают социальную несправедливость.

«Объективность» правосудия

Постройка на самозахваченной земле в Киргизии. Фото Екатерины Иващенко, "Фергана"

Судьи и адвокаты, собеседники ученого, почти единогласно не стеснялись осуждать самозахваты. Самострой они воспринимают как пример незаконного обогащения, когда одна сторона (незаконные поселенцы) попирает права другой (владельцев собственности). «Мы знаем, что права одного человека заканчиваются там, где начинаются права другого… Если суд принял решение по закону, то это справедливое решение… Право частной собственности надо защищать» (Асыл, судья, Бишкек). Таким образом, суды видят ситуацию так: самозахват земли нарушает баланс, и владельцы страдают от незаконных поселенцев. Задача суда – восстановить справедливость, лишив одну из сторон неправомочной выгоды и вернув ресурс (землю) пострадавшей стороне.

Собеседники ученого воспринимают отношения сторон как игру с нулевой суммой: права или одна, или другая. «Наша обязанность – защищать людей, но в каждом судебном процессе участвуют две стороны. Одна права, другая неправа. Мы принимаем решение на основе закона, и одна сторона выигрывает. Другая всегда говорит, что судья решил несправедливо. Но наша цель – не помогать ей, а соблюдать закон… Судья – это не НКО, мы не так работаем» (Динара, судья Верховного суда, Астана). Упоминание НКО связано с тем, что эти организации часто громогласно обвиняют суды в том, что те несправедливы и не заботятся о бедных, уязвимых, угнетенных группах. Но Динара и другие судьи настаивают, что их дело – не поддерживать и защищать страдальцев, не бороться с неравенством, а применять закон.

Опрошенные судьи и адвокаты заявляли, что все люди равны перед законом, и их имущественный статус, близость к власти якобы не влияют на принимаемые решения. Именно поэтому судьи позволяют себе игнорировать общественное и экономическое неравенство между сторонами, подчеркивает Сангера. Юридическая идеология «справедливости» и «равенства» скрывает и деполитизирует власть и угнетение, провозглашая исторически сложившееся неравенство чем-то естественным и справедливым. Во время интервью судьи уходили от вопросов о несопоставимом объеме ресурсов у самозахватчиков (бедных сельских мигрантов) и собственников земли, и подчеркивали свою беспристрастность. «Мы не трактуем закон по нашему желанию. Наши действия ограничены законом… Мы просто применяем его... Хотя судья – это государственный служащий и отвечает перед народом, он должен оставаться непредвзятым. Возможности у судей помогать бедным весьма ограничены… Закон может быть недружелюбным или даже жестоким по отношению к бедным, но судьи все равно будут его применять» (Нурлан, судья Верховного суда, Астана).

Этим установкам, по мнению Сангеры, способствуют и классовые предрассудки судей. Многие опрошенные не удержались от того, чтобы заклеймить мигрантов-самозахватчиков как подозрительных, нечистоплотных и безответственных граждан. Судьи говорили, что некоторые незаконные переселенцы захватывают участки земли только для того, чтобы продать другим и хорошо заработать, что им лень работать в поте лица в сельской местности, и они сбегают в город и творят там беззаконие. «Когда захватчики земли говорят, что они в отчаянном положении, я не верю им – они зарабатывают на перепродаже участков… Мы уже разобрали немало дел о мошенничестве и осудили многих из них» (Асыл, судья, Бишкек).

Однако есть среди юристов и те, кто критикует идею формального равенства перед законом и выступает за восстановительное правосудие, – примирительного решения дела с учетом интересов всех сторон. «Если мы говорим об отношениях между богатыми собственниками земли и незаконными поселенцами, кто пишет законы и кто их применяет? Вспомним марксизм-ленинизм: закон защищает интересы богатых… Преуспевающие бизнесмены и состоятельные бывшие чиновники избираются в парламент, и какие же законы они там примут? Суды применяют законы, защищающие интересы богатеев, а примут ли они во внимание интересы бедных – это большой вопрос» (Бурул, адвокат, Бишкек). Бурул открыто критиковал беспристрастность судей: о какой объективности может идти речь, если богатые контролируют законодательную ветвь власти и опосредованно — судебную? Впрочем, такой позиции придерживается меньшинство опрошенных.

Судьи против популистской власти

Самострой близ мусорного полигона в Бишкеке. Фото Екатерины Иващенко, "Фергана"

У правящих элит незаконные новостройки вызывают неоднозначную реакцию. С одной стороны, самострой нарушает права собственности, бьет по законности и правилам капитализма. С другой стороны, у власти всегда есть рычаг контроля над городской беднотой – достаточно узаконить поселения и раздать землю, особенно после революции. Судьи же оказываются между двух огней – как произошло после «тюльпановой революции» 2005 года в Киргизии. «Мигранты приехали и незаконно захватили землю, потому что правительство им это обещало… Они пришли и сказали: дайте нам, что мы хотим! Самозахваты – это политическая проблема, чтобы сделать приятное широким массам… Но у законных владельцев есть право оспорить захваты и пойти в суд, который, в принципе, их поддержит» (Эмиль, судья, Бишкек). Эмиль и другие судьи обвиняли популистский режим Курманбека Бакиева в том, что он поддался сельским мигрантам, и суды временно оказались бессильны. Правда, к концу своего правления Бакиев изменил позицию и стал поддерживать законность, права собственности и интересы инвесторов. Новые власти (после революции 2010 года) оказались еще менее дружелюбны к самозахватчикам, и суды активно штамповали постановления о сносе нелегальных построек.

Тем не менее судьи запомнили, что власти Кыргызстана всегда могут поддержать мигрантов, и что проблема самозахватов все время становится политической (а не просто правовой). «Это социально-политический вопрос. Мигранты приехали и заняли участки земли. Слабость нашего государства в том, что оно узаконило самозахваты и выдало им документы на землю… Мигранты поняли, что, если они будут действовать агрессивно, власти уступят» (Гульзат, судья, Бишкек). Правительство, по мнению Гульзат, проигнорировало правовое решение проблемы самозахватов и через голову судей признало права нелегальных мигрантов. Но это только усугубило проблему – теперь в Бишкек приезжает все больше мигрантов, надеясь, что им тоже достанется земля.

Судьи критикуют власть еще и потому, что она явочным порядком утвердила самозахваты, не компенсировав ничего законным владельцам земли. Даже защищающий права мигрантов адвокат Бакыт признает, что правительство должно было уважать право собственности: «по закону частная собственность неприкосновенна. Только судьи могут принимать решение о переходе прав… Государство же обязано выплачивать компенсации».

Впрочем, по мнению Сангеры, требования компенсации несправедливы: владельцы земли вокруг Бишкека никак ее не развивали, забросили и, лишь когда она была переведена в статус пригодной к застройке, решили заработать. Ученый на протяжении всей статьи критикует нейтральный, легалистский настрой судей и призывает государство вмешиваться в отношения собственности, например, национализировать землю или вводить налоги, специально нацеленные на богатых владельцев земли вокруг столиц.