Чужими руками

Недавно правительство Мальты – небольшого островного государства в южной части Европы – оказалось объектом официального расследования. Поводом стал инцидент с группой ливийских беженцев, пытавшихся пересечь Средиземное море и попасть в одну из европейских стран на резиновой лодке. Они были обнаружены и возвращены в Ливию при участии судов, отправленных с Мальты. Несколько человек погибли, еще несколько пропали без вести.

Инцидент произошел в апреле. Тогда из одного из портов Ливии, где после революции 2011 года и свержения Муамара Каддафи не прекращается гражданская война, к европейским берегам отправилась лодка, на борту которой находились около 60 человек. Вскоре, находясь еще в ливийских водах, они подали сигнал бедствия, но местные власти отказались проводить спасательную операцию, ссылаясь на карантин.

Через несколько дней, когда лодка находилась уже в зоне ответственности Мальты (она также закрыла границы из-за коронавируса), с острова были отправлены несколько судов для помощи мигрантам. Обнаружив лодку, они доставили беженцев обратно в Ливию – там их отправили в центр для содержания нелегальных мигрантов.

Несколько беженцев утонули по пути (еще до того, как лодку обнаружили), еще несколько, как стало известно позднее, скончались от голода и жажды. Правозащитники заявили, что мальтийские власти разделяют ответственность за произошедшее, обвинив их в том, что они вовремя не ответили на сигнал бедствия, а также вернули беженцев в страну, где им угрожает опасность (центры содержания неудавшихся беженцев в Ливии известны злоупотреблениями и пытками).

Правительство Мальты заявило, что действовало по правилам (власти ссылались на то, что изначально лодка, подавшая сигнал бедствия, находилась в ливийских водах). Официальное расследование в итоге пришло к выводу, что оснований для обвинений в адрес правительства нет, а «международные обязательства», взятые на себя Мальтой, не были нарушены.

Но при этом стала известна примечательная деталь. В операции по возвращению беженцев в Ливию не участвовали военные корабли с Мальты – власти для этого наняли несколько рыболовецких судов. Капитан одного из них это подтвердил. По делу также дал показания один из бывших чиновников Мальты, заявивший, что по указанию правительства координировал операции по сдерживанию мигрантов в течение нескольких лет.

«Команда судна, которое нас подобрало, заявила, что действует по указанию Мальты, – рассказала одна из беженок. – Они дали нам немного воды, а затем заперли нас и вернули обратно в Ливию». Журналисты также рассказали, что вместе с мигрантами в Ливию доставили груз продовольствия – «в знак признательности местным властям».

Центром, куда доставили мигрантов, управляет одна из проправительственных вооруженных структур. По данным Международной организации миграции, людей там держат в «ужасных условиях», плохо кормят и используют как рабочую силу для погрузки оружия и боеприпасов (по соседству с центром находится военный склад, и такое расположение в условиях военного конфликта, как отметили в организации, само по себе может создавать угрозу для безопасности задержанных).

Некоторые эксперты говорят, что использование частных судов для сдерживания мигрантов сравнительно новое явление (представители правозащитных организаций предположили, что власти хотели избежать формальных обвинений в нарушении международного права, с которыми могли бы столкнуться, если бы задействовали для возвращении беженцев военные корабли). Хотя в целом оно вполне соотносится с миграционной политикой, которой европейские власти следовали на протяжении последних лет. Их стремление сдержать потоки беженцев, полагаясь на внешнюю помощь, породило своего рода индустрию, на содержание которой тратятся миллиарды евро.

Политика

Лагерь беженцев во Франции . Фото VOA с сайта Wikipedia.org

Европа – одна из основных целей для соискателей убежища. Более 100 тысяч беженцев попадают в страны Евросоюза каждый год, многие из них – нелегально. Некоторые используют балканский маршрут (пытаются попасть в Хорватию, которая входит в ЕС, из Боснии и Герцеговины или Сербии), другие стремятся пробраться из Турции в Грецию или Болгарию, многие полагаются на морской путь, рассчитывая добраться до берегов Мальты или Италии. Европейские страны не обязаны принимать всех (человек может остаться, если подтвердится, что он бежал из зоны военного конфликта, но ему могут отказать, если он покинул родину по экономическим причинам), однако все мигранты, включая нелегальных, имеют право попросить статус беженца. И власти обязаны рассмотреть их просьбы.

Внутри самого Евросоюза это вызывало споры. Страны, расположенные у внешних границ ЕС, особенно в южной части (например Италия и Греция), жаловались, что им приходится принимать непропорционально много беженцев, и даже введение квот, чтобы распределить их по другим странам блока, лишь частично решило проблему. Некоторые, как Германия, приняли десятки тысяч мигрантов, другие, как Польша или Венгрия, пускать их к себе отказались.

Ситуация усугубилась в середине 2010-х годов, когда военный конфликт в Сирии вызвал новую волну беженцев, – число нелегальных мигрантов, пытающихся попасть в Европу, выросло примерно до миллиона человек в год. Ответом стало усиление «внешнего» миграционного контроля – практики, когда сдерживание беженцев перепоручается организациям и государственным структурам в странах, граничащих с Евросоюзом.

«Аутсорсинг» предполагает, что Европа, например, платит Турции, чтобы та сдерживала поток беженцев из Сирии. Или финансирует ливийскую береговую охрану, чтобы та выслеживала и возвращала лодки с нелегальными мигрантами (всего, по данным Европарламента, на «внешние миграционные мероприятия» с 2014 года было потрачено около 12,5 млрд евро, хотя цифры могут быть и выше). Сторонников такого подхода упрекали в цинизме, но они возражали, что нелегальная миграция – особенно по морским маршрутам – может быть смертельно опасной, а беженцы при этом рискуют попасть к торговцам людьми.

Стратегия принесла формальные результаты. Число нелегальных мигрантов, попадающих в ЕС, после кризиса середины 2010-х годов сократилось примерно в десять раз. После сделки с Турцией, заключенной в 2016 году, число таких мигрантов, прибывающих в Грецию, по данным Еврокомиссии, снизилось более чем на 90%. Но в стратегии проявились и серьезные проблемы – выделяемые Европой средства могут попасть к криминальным структурам, а сами беженцы, как показал недавний конфликт с Турцией, могут оказаться заложниками политических споров.

Проблемы

Лагерь беженцев на Мальте. Фото Myriam Thies с сайта Wikipedia.org

Еще в начале 2010-х годов ливийский лидер Муамар Каддафи пытался открыто шантажировать страны ЕС, требуя миллиарды долларов в год за сдерживание потока беженцев из Африки (он даже запугивал европейские страны, что, если ему не заплатят, им может грозить уничтожение, «как при нашествии варваров»). Позднее, уже после начала гражданской войны, в которой его противники получили поддержку НАТО, он попытался исполнить свои угрозы (по выражению одного из политологов, «использовать миграцию как оружие») – организовал отправку мигрантов через Средиземное море, чтобы таким образом «отомстить» европейцам.

Недавний конфликт с Турцией продемонстрировал, что нынешняя миграционная стратегия не страхует от подобных ситуаций. Когда Европа осудила вторжение турецких войск в Сирию, президент Турции Реджеп Эрдоган пригрозил открыть границы для беженцев, стремящихся в страны ЕС, – и позднее выполнил угрозу. Последовали столкновения на греческой границе, взаимные обвинения и претензии. Так, турецкие власти, получив возможность отыграться за давние претензии ЕС по поводу прав человека, картинно возмущались происходящим, обвиняя греческих силовиков в «нацизме», греческое правительство в ответ заявило, что Анкара использует людей в качестве «пешек для политического давления». Или, например, официальная Анкара заявила, что пока получила лишь часть обещанных Европой 6 млрд евро, а расходы, связанные с пребыванием беженцев на турецкой территории, оказались гораздо выше, к тому же правительство Турции обвинило ЕС в невыполнении другой части сделки, связанной с европейской интеграцией.

Развитию конфликта помешала вспышка коронавируса. Греция получила повод для закрытия границ, Турция согласилась забрать беженцев, собравшихся у границы, а палаточный лагерь, где они перед тем находились, был сожжен. Но недавно на фоне постепенного снятия карантинных ограничений во всем мире стало известно, что греческие власти усиливают охрану границ, допуская, что могут снова столкнуться с наплывом беженцев. Власти ЕС, со своей стороны, заявили о готовности выделить на поддержку беженцев в Турции дополнительные средства – около 500 млн евро в 2020 году.

Турция действительно приняла большое число беженцев (3,9 млн, по данным на 2019 год, большинство из них – выходцы из Сирии) – больше, чем любая другая страна. Но сделка с ЕС не решила многих проблем, связанных с их пребыванием. Лишь несколько десятков тысяч сирийских беженцев, по информации Института Брукингса, получили разрешения на работу, многие другие оказались заняты в неформальной экономике, «что подразумевает низкие доходы и уязвимость для эксплуатации». Большинство также не получило официального статуса беженцев. Многие, как отмечает Amnesty International, лишены доступа к социальным услугам, известны также случаи, когда власти – угрозами или прямым давлением – заставляли их вернуться в Сирию, где продолжается гражданская война.

Нарушения

Ливийские беженцы общаются с представителем ООН. Фото с сайта Unhcr.org

Вопросы связаны и с получателями европейской помощи. В прошлом году Евросоюз приостановил финансирование проектов по борьбе с нелегальной миграцией в Судане (государстве к югу от Ливии, через которое проходит один из маршрутов, по которому беженцы из Африки пытаются попасть в Европу), когда возникли опасения, что деньги могут пойти Силам быстрой поддержки – группировке, которую правозащитники обвиняли в военных преступлениях. Хотя в ЕС и говорили, что не поддерживали именно это формирование, но допускали, что выделяемые ресурсы могут быть использованы «для репрессивных целей» (критики также отмечали, что местная полиция, на которую распространялось действие программ помощи, известна «жестоким подавлением протестов»).

В Ливии, получившей от Евросоюза сотни миллионов евро, значительная часть средств, согласно расследованию Associated Press, попадает к вооруженным группировкам, торговцам людьми и береговой охране, эксплуатирующей мигрантов для собственной выгоды (в некоторых случаях, согласно внутренней переписке, о таком расходовании средств были осведомлены представители ООН). «Группировки подвергают мигрантов пыткам и вымогательству, удерживают их в центрах, на содержание которых были потрачены миллионы евро, поступивших от Евросоюза, – отмечали журналисты. – Некоторых оттуда продают торговцам людьми. Береговая охрана, получающая снаряжение из Европы (с 2017 года Евросоюз выделил на ее снаряжение и подготовку более 90 млн евро), может находиться в сговоре с местными группировками – она может отлавливать для них часть мигрантов, а других пропускать за взятки». На контакты береговой охраны с торговцами людьми, предлагающими переправлять мигрантов в Европу, указывала и Amnesty International.

Освобождение задержанных за выкуп в таких центрах, по словам некоторых из бывших узников, поставлено на поток (это не только местные жители, но и выходцы из других стран Африки, задержанные на пути в Европу). Средняя цена за человека – несколько тысяч долларов.

Отчет ЕС, подготовленный в прошлом году, признавал, что задержание мигрантов в Ливии – процесс, организованный при финансовой поддержке Европы, – превратилось в «прибыльный бизнес». Руководитель одного из подразделений ливийской береговой охраны стал объектом санкций ООН – его обвинили в обстреле и затоплении лодок с беженцами (при этом предполагалось, что он сам был связан с торговлей людьми, но пытался пресекать переправку беженцев, организованную конкурирующими группировками).

«Действительно, меньше беженцев добрались до Европы, – говорит Софи Велд, представительница комитета Европарламента по гражданским свободам, комментируя ситуацию в Ливии. – Но неизвестно сколько умерли по пути, оказались в центрах содержания мигрантов или попали в рабство. Торговцы людьми между тем процветают. Вряд ли это можно назвать успехом».