Фигуры умолчания (18+)

Шесть представителей ЛГБТ-сообщества из Таджикистана поведали свои реальные истории в документальном короткометражном фильме «Оглушительная тишина». Каждому герою в картине выделено около трех минут, в течение которых они успевают рассказать подробности своей жизни в стране, в которой ЛГБТ-людей как будто бы и нет.

«Нам страшно говорить, потому что мы понимаем, что являемся запретной темой для обсуждения. После съемок некоторые наши герои подверглись преследованию, съемочная команда вынуждена была жить за пределами страны, пока ситуация не успокоилась», — говорит закадровый голос в начале первого документального короткометражного фильма «Оглушительная тишина», посвященного жизни сообщества ЛГБТ (в фильме используется аббревиатура ЛГБТИ — лесбиянки, геи, бисексуалы, транссексуалы и интерсексуалы. В статье мы используем как этот, так и более привычный вариант — ЛГБТ. — Прим. «Ферганы») в Таджикистане.

Этот фильм был снят на территории республики буквально за две недели в прошлом году. Потом весь отснятый материал вывезли за границу, где его смонтировали и озвучили. Авторы — активисты из Таджикистана при поддержке Антидискриминационного центра (АДЦ) «Мемориал».

В титрах к фильму поясняется, что в целях безопасности было принято решение не показывать лица героев, изменить их имена и голоса. За респондентов в картине говорят реальные люди — тоже представители ЛГБТ-сообщества, которые пережили похожий опыт в Таджикистане, но сейчас находятся в странах Евросоюза, куда они вынуждены были уехать, спасаясь от преследований из-за своей ориентации. По оценкам интернет-ресурса Spartacus, который занимается организацией путешествий для геев, в число рисков для представителей ЛГБТ в Таджикистане входит даже угроза жизни. В 2019 году в рейтинге стран, подходящих для ЛГБТ-людей, Spartacus поместил Таджикистан на 110-е место из 197.

Кадр из трейлера фильма "Оглушительная тишина"

«Если ты не такой, как все, это вызывает агрессию»

Реальные герои фильма живут в разных регионах Таджикистана. Они рассказывают свои непростые истории на фоне узнаваемых местных пейзажей. Например, Хусейн признается, что еще в 13 лет осознал, что ему нравятся мужчины, и уже тогда пытался скрыть правду о себе от окружающих. Но в будущем ему все равно пришлось пережить дискриминацию из-за своей ориентации.

«Меня стеснялись родные, не хотели связываться со мной. Меня задерживали и избивали, я увольнялся из многих мест, не мог терпеть издевательств своих коллег. Если ты не такой, как все, это вызывает агрессию», — говорит он.

С такой же агрессией столкнулась и Нурия. Она лесбиянка. Девушка рассказывает, что ее выдали замуж против воли, и, когда она призналась мужу, что ей нравятся женщины, он ответил, что теперь ей придется жить с мужчиной.

«Лесбиянок всегда пытаются насильно выдать замуж, но они противятся, тогда родители говорят, что у них нечисть внутри, что надо почитать [молитвы] — и все пройдет», — рассказывает Нурия.

Девушка говорит, что иногда лесбиянок в Таджикистане насилуют, чтобы они «попробовали мужчину» и отказались от своей ориентации. Это наносит еще большие травмы гомосексуальным женщинам. О теме обязательного вступления в брак рассказывают и другие герои картины: в республике принято создавать семью в достаточно молодом возрасте, и в случае, если парень или девушка отказываются от женитьбы или замужества, этот протест может вызвать подозрение. Многие люди ЛГБТ вынуждены вступать в брак, чтобы скрыть свою ориентацию.

«Большинство геев имеют семьи, то есть они с этим живут, дети у них появляются, но внутри им сложно подавить в себе ориентацию. Я не встречал таких, которые после женитьбы завязали бы: они живут с женами и продолжают встречаться с мужчинами на стороне», — говорит в фильме гомосексуальный мужчина Вафо.

Кроме геев и лесбиянок, свои истории рассказывают трансгендеры и представители сообщества с положительным статусом ВИЧ, последние сталкиваются с двойной дискриминацией.

«Меня стали избегать — тут и положительный статус, и гомофобия. Только мама поддерживала меня, но потом мамы не стало», — делится герой фильма Амир.

Все персонажи картины объясняют, что больше всего боятся раскрыть правду о себе. В таком случае почти со стопроцентной вероятностью от человека откажутся родственники и близкие, ему невозможно будет устроиться на работу. Несмотря на то что в Таджикистане печально известную статью за мужеложство исключили из Уголовного кодекса более 20 лет назад, у представителей сообщества возникают проблемы и с сотрудниками милиции.

«Очень много проблем с правоохранительными органами, они знакомятся [с геями] в соцсетях, потом тебя шантажируют, начинают давить, угрожают, что расскажут семье», — рассказывает Вафо.

«Мы есть, и у нас в Таджикистане большие проблемы»

Один из голосов, которым озвучен фильм «Оглушительная тишина», принадлежит его автору — активисту Ислому Ализода (псевдоним). До 2015 года он жил в Таджикистане, но после преследований со стороны правоохранительных органов вместе со своим партнером был вынужден уехать в одну из стран Европы.

— Идею этого фильма я вынашивал в течение пяти лет, она появилась, после того как я сам стал беженцем. Тогда я рассказывал офицерам полиции о том, каким преследованиям подвергаются геи в Таджикистане. Они меня спрашивали, есть ли подтверждения моим словам, например в интернет-СМИ, но толком ничего не было. В Таджикистане тема ЛГБТИ настолько табуирована, что, несмотря на тяжелое положение сообщества, об этом почти не говорили журналисты, — рассказал «Фергане» Ислом.

Трейлер фильма «Оглушительная тишина»

В новом 60-страничном докладе АДЦ «Мемориал» «ЛГБТИ+ в регионе Центральной Азии: репрессии, дискриминация, исключенность», который был выпущен в мае этого года, говорится, что СМИ Таджикистана, кроме некоторых работающих в стране иностранных информационных агентств, действительно замалчивают тему ЛГБТ.

«Прогрессивные журналисты говорят об отсутствии изданий, готовых публиковать их статьи, и о гомофобной критике, с которой коллеги встречают предложения о таких публикациях. Они жалуются и на недостаток качественной информации о СОГИ (сексуальная ориентация и гендерная идентичность. – Прим. «Ферганы») для написания корректных материалов с использованием уместной терминологии. Кроме того, в публичном поле почти нет экспертов, правозащитников, активистов и активисток, которые могут прокомментировать ситуацию или рассказать о реальном положении ЛГБТИ», — отмечается в докладе.

Ситуацию усугубляет и тот факт, что в республике нет ни одного открытого представителя ЛГБТ-сообщества и нет общественных организаций, которые напрямую работали бы с этой категорией граждан.

«До сих пор регистрация инициативных групп, прямо указывающих на работу по теме ЛГБТИ, невозможна в Таджикистане, потому что защита прав ЛГБТИ-людей трактуется как нарушение общественной морали. В результате некоторые из них работают, не регистрируясь, другие находят способы обойти запреты, занимаясь смежными темами, например здоровьем», — говорится в отчете «Мемориала».

— После того как я перебрался в Европу, я сам выходил на журналистов, предлагал им темы для материалов, помогал найти респондентов внутри Таджикистана или сам давал интервью. Все это я делал для того, чтобы общество знало, что мы есть, и у нас в Таджикистане большие проблемы, и чтобы люди, которые вынуждены уехать из республики и просить убежища в зарубежных странах, могли подтвердить свои слова с помощью публикаций в СМИ, — объясняет Ислом.

Выходцы из Таджикистана на берлинском гей-параде. Фото с сайта Asiaplustj.info

Стереотипы есть даже внутри ЛГБТ-сообщества

Но если инициировать журналистские материалы активисту удалось, то зажечь таджикистанское медиасообщество желанием снять фильм на тему ЛГБТ он так и не смог: создание даже короткометражной картины на эту тему — хлопотный и рискованный процесс.

— Мне принципиально хотелось снять этот фильм именно на территории Таджикистана. Конечно, мы могли бы устроить съемки и в Европе, потому что геев или лесбиянок из Таджикистана и всего региона Центральной Азии здесь достаточно, и они могли бы поделиться своими историями. Однако нам важно показать, что гомосексуальные люди живут в Таджикистане прямо сейчас, и живут во всех без исключения регионах страны. Для кого-то это очевидные вещи, но общество в нашей стране предпочитает думать, что в Таджикистане нас точно не существует, — рассказывает Ислом.

Всех героев фильма автор знает лично, и именно благодаря этому знакомству и доверию они согласились на съемки. Съемочную группу он собирал также среди своих знакомых и друзей в Таджикистане, которые дружелюбно относятся к сообществу. Впрочем, ближе к завершению работы над фильмом к одному из героев картины обратились сотрудники милиции с вопросами о некой журналистке, которая приехала из-за рубежа, чтобы собрать информацию об ЛГБТ.

— На самом деле журналистка, которая работала над нашей картиной, является гражданкой Таджикистана. А в Душанбе приезжали эксперты, которые просто следили за процессом съемок. Однако для нас обращение милиционеров стало тревожным звонком, и мы приняли решение вывезти съемочную группу за пределы страны. На всякий случай, — рассказывает Ислом.

Для интервьюирования героев съемочная группа выезжала в разные регионы, за исключением Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО).

— В ГБАО мы не смогли выехать, потому что были очень ограничены в бюджете. По-хорошему, мы планировали включить в этот фильм не только переживания самих представителей сообщества, но и мнения людей со стороны — врачей, журналистов, чиновников, которые сталкивались с этой темой. Надеюсь, что в будущем мы сможем снять и более объемную картину, — говорит активист.

Несмотря на неоднократные рекомендации комитетов ООН, власти Таджикистана сопротивляются принятию комплексного антидискриминационного законодательства в отношении представителей гендерных и сексуальных меньшинств. В прошлом году в ответ на эти рекомендации международных организаций уполномоченный по правам человека Таджикистана Зариф Ализода заявил о невозможности следовать им из-за норм «морали и этики отношений между людьми в стране».

Любое упоминание темы ЛГБТ в местных публикациях встречается шквалом негодования со стороны аудитории. Дискриминирующие стереотипы существуют и внутри сообщества. В отчете АДЦ «Мемориал» приводятся свидетельства активисток, которые говорят о распространенном мнении о том, что проблемы лесбиянок несерьезны и они не так сильно нуждаются в защите, как мужчины. Все это объясняется патриархальными стереотипами, которых не лишены и сами представители ЛГБТ, и тем, что уровень общественного неприятия однополых женских пар ниже, чем гомофобия в отношении мужских.