God любви Азама Тургунова

Азам Тургунов

Журналист Анна Артемьева и украинский правозащитник Юрий Йорский запустили недавно совместный проект «God любви». Инстаграм-аккаунт @god_lyubvi каждый день в течение всего 2021 года собирает и публикует реальные истории любви, рассказанные жителями стран Восточной Европы и Центральной Азии. Истории абсолютно разные: счастливые, неразделенные, мимолетные, первые, вечные, страстные, нежные… Участвуют в проекте люди всех возрастов, национальностей и ориентаций – проект разделяет идеи равенства, уважения и терпимости.

«Мы предлагаем вам поделиться всем тем, о чём обычно рассказываем только друзьям, пишем в дневниках или долгие годы крутим у себя в голове — поделиться своей историей любви. Мы создали платформу, где бережно сохраним каждую из них», — говорят авторы идеи.

В День всех влюбленных мы совместно с «God’ом любви» впервые публикуем историю любви узбекского правозащитника Агзама (Азама) Тургунова.

Вы можете поддержать жизнь данного проекта, просто записав и прислав нам свою историю. Для этого отправьте письмо на godlyubvi@gmail.com или заполните гугл-форму на этой странице.

* * *

Азам Тургунов. Фото Тимура Карпова

Азам Тургунов — бывший узбекский политзаключенный, правозащитник и оппозиционер, до своего ареста возглавлявший правозащитную организацию «Мазлум» («Угнетенный») и в 2008 году приговоренный к десятилетнему заключению по сфабрикованному делу о вымогательстве. Освобожден из заключения в октябре 2017 года.

* * *

Посвящаю матери моих детей, которая для меня стала моим ангелом-хранителем

Наша встреча

Ещё до женитьбы я закончил университет, работал, активно занимался спортом, ездил на соревнования по легкой атлетике. И, естественно, в моей жизни было много девушек, но не было настоящей любви, лишь кратковременные увлечения.

Когда подошло время жениться, мама начала искать подходящую невесту. И что странно, пока я не думал о женитьбе, вокруг было полным-полно девушек, а как только пришло время создать семью, некого было брать в жёны — то одной я не нравлюсь, то другая не нравится мне.

На поиски ушел почти год и, наконец, мне нашли невесту. Её звали Джамиля, красивая как гимнастка, большие чёрные глаза… Она жила в старом городе и работала медсестрой в педиатрической больнице. Нас сосватали, я каждый день после работы встречал её у ворот больницы и провожал домой. Иногда мы ездили куда-нибудь в город — благо у меня была старенькая автомашина Москвич-412 — сидели, говорили...

Однажды я приехал на встречу с букетом красивых желтых роз, стою у ворот и жду Джамилю. В это время из ворот вышла девушка в очках и атласном платье, которое очень красиво сидело на ней. Когда она проходила мимо меня, так лукаво посмотрела в мою сторону и как-бы шутя говорит: «Вы, случайно, не меня ждете?»

«Нет, красавица, — отвечаю я, — жду другую, её зовут Джамиля. Вы, случайно, не знаете её?».

«Ааа, — говорит, — Джамиля, как раз случайно я её знаю. Мы вместе работаем, но она сегодня отдыхает, вчера была на ночной смене. Жаль, пропали ваши розы».

Увидев мою растерянность, она подошла ближе и шепотом произнесла: «Не велика потеря, только в следующий раз не приносите желтые розы, эта плохая примета. Ваша невеста может уйти от вас. А ещё на вас жёлтая рубашка, хорошо, что машина белого цвета, а так получился бы полный набор».

Я поблагодарил ее за совет, отдал ей цветы и говорю: «Раз такое дело, давайте я вас отвезу и поеду домой, а цветы — подарок вам».

Поначалу она наотрез отказалась, ссылаясь на то, что цветы предназначены другой, и что опасно садиться в машину к совсем незнакомому человеку. Я говорю: «мы уже почти знакомы, я жених вашей коллеги-подруги, может ещё придете на нашу свадьбу».

«Ладно, — говорит, — сегодня я тороплюсь домой, отвезите, но только до начала нашей улицы, отец у меня очень строгий, если увидит, будет скандал».

После чего мы сели в машину и поехали. Я живу в Ташкенте на массиве Каракамыш, в двух-трех кварталах от педиатрической больницы, а эта девушка жила чуть дальше от нас, в махалле. Это случилось весной, больше ту девушку я не встречал и постепенно забыл о ней.

Готовясь к предстоящей свадьбе, за лето я поднял в отцовском доме две двухкомнатные пристройки — одну для себя, а другую для брата, которого собирались женить одновременно со мной, чтобы было меньше затрат.

Свадьбу мы наметили на середину сентября, чтобы успеть к ней подготовиться и спокойно закончить строительство. Но в начале августа пришли представители со стороны невесты и сообщили, что они отменяют свадьбу и аннулируют соглашение, без объяснений.

Это было так неожиданно, что мы опешили. Более того, до объявленной свадьбы осталось меньше месяца, при этом нужно было искать новую невесту. Через несколько дней моя тетя сообщила маме, что у них в махалле есть одна девушка, тётя уговорила её родителей и даже назначила день встречи.

В назначенный день мы с моим другом и тётей приехали к месту встречи на площади Хадра около цирка. Тётя с другом остались в машине, а я поднялся наверх к площади возле цирка, где было немного народа. Стою, жду. Смотрю – через площадь в мою сторону идут женщина и молодая девушка. Не дойдя до меня женщина пошла в другую сторону, а девушка продолжала идти ко мне. Когда она поравнялась со мной, вижу, это та самая девушка, с которой мы встретились у ворот больницы! Увидев меня, она тоже сильно удивилась и даже вскрикнула от неожиданности.

«Что вы здесь делаете?» — спрашиваю я.

«А вы?!» — вопросом на вопрос отвечает она.

«Мне здесь назначили встречу», — говорю.

«Вот какое совпадение, и мне тоже здесь назначили встречу, — смеясь отвечает она, и подшучивает, — а по случаю жёлтые цветы не принесли»?

«Давайте лучше разойдемся, если ваш избранник и моя избранница увидят нас вместе, нас могут неправильно понять», — говорю ей и иду в другую сторону.

Разошлись, ждем каждый по-отдельности. Прошло полчаса, час, ни у меня, ни у неё никто не появился.

Вскоре ко мне подошел мой друг, удивившись, почему я до сих пор один. Говорю, что вот, мол, стою, жду, никого нет, никто не пришел. Друг же говорит, что тётя будущей невесты вот уже почти целый час сидит с ними в машине. Затем побежал назад и привел мою тётю и незнакомую женщину.

Подойдя ко мне, они спросили, где девушка, я удивленно ответил, что никакой девушки здесь нет. Они оглянулись вокруг, и женщина воскликнула: «Вот же она, вон там стоит!», и позвала ту самую девушку. Она подошла к нам и спросила у своей тёти: «Ну, где этот ваш, целый час жду».

«Вот же он, перед тобой стоит!» — восклицает тётя.

Девушка посмотрела на меня и крикнула: «Что за цирк вы мне устроили, у него же есть невеста!» — и быстро пошла прочь.

Я побежал за ней, поймал ее за руку, пытаясь объяснить, что Джамиля отменила наше сватовство без объяснения причины, что у нас все было готово, назначен день свадьбы, даже раздали пригласительные, и тут вдруг такое. Поэтому пришлось срочно искать невесту.

«Вы что думаете, я пожарная команда? К тому же мы совершенно не готовы к свадьбе, так же не делается!» — укоризненно сказала она.

На что я полушутя, полусерьезно ответил: «Наверное, все ваши пророчества сбылись — жёлтые цветы сделали своё дело и вам придется исправить положение».

Мы поженились. Началась наша семейная история

Женился я в 28 лет, что поздно по нынешним меркам. Произошло это в 1980 году в сентябре, в год московской Олимпиады и смерти Владимира Высоцкого.

Имя моей супруги — Мутабар. К слову сказать, и я, и она — из бедных семей. Более того, наша семья была многодетной. Но моя жена никогда не жаловалась на недостатки, на отсутствие комфорта, не требовала для себя украшений или дефицитных в то время импортных вещей.

Но и я старался по мере возможностей обеспечить её самым необходимым.

Когда родился первенец — мальчик, мы вместе радовались, но она серьезно предупредила, что следующей будет девочка — и все, точка. По иронии судьбы и следующий ребенок, и последующий были мальчиками, а вот долгожданная девочка была только четвёртой по счету.

Поскольку мы оба работали, я всячески помогал жене по дому — в стирке, уборке. Она не интересовалась ни политикой, ни правозащитой, молча выполняла свои обязанности — дома как жена, как мать, а на работе — как медсестра. Только теперь, когда её уже нет, я понимаю, что она была моей надежной и верной опорой.

Впереди меня ожидали аресты, суды и длительные годы лишения свободы. И тогда я еще не осознавал, что моя хрупкая супруга станет самой надежной в этой жизни и разделит со мной все испытания судьбы.

И в те годы я еще даже представить себе не мог, что моей Мутабар придется воспитать и вырастить почти в одиночку трех сыновей и дочь. В период с 1998 по 2000 годы я отбывал наказание по первому приговору, а с 2008 по 2017 годы — по последнему. С 2005 по 2008 годы я был практически постоянно был в разъездах, потому что шли аресты и суды над правозащитниками, которые поддержали требование Евросоюза о необходимости проведения независимого международного расследования Андижанских событий. И я всегда испытывал благодарность к моей Мутабар, потому что она понимала, как мне важно поддерживать тех, с кем я разделяю правозащитную деятельность.

Как я пришел в правозащиту

Период с 1980 по 1995 годы был для нас очень тяжелым временем. Я работал учителем в школе, в Райпотребсоюзе, прорабом в Главташкентстрое, замдиректора на автокомбинате. Одновременно участвовал в Народном движении Бирлик (Единство), в партии ЭРК (Свобода).

Когда в 1986 году я работал в системе Главташкентстроя, мы с группой молодых ребят из моей бригады написали открытое письмо первому секретарю ЦК Компартии Узбекистана Инамжону Усманходжаеву и в газету «Совет Узбекистони» по случаю Чернобыльской трагедии. Это было коллективное обращение, подписанное представителями интеллигенции и студентами высших учебных заведений, которые знали творчество Мухаммада Салиха, Рауф Парфи, Гулчехры Нуруллаевой и Ёдгора Обида, а некоторые знали их лично. В этом письме поднимались самые острые проблемы общества, а именно о роли узбекского языка, о невостребованности молодых кадров и даже ученых, о практике детского рабства, о необходимости ввести изучение ислама в учебные заведения, как научный предмет и ряд других вопросов. Копию письма я сам лично отнес Генеральному прокурору Узбекистана Бутурлину.

«Ответ» не заставил себя долго ждать, и такая реакция была предсказуемой.

Азам Тургунов. Фото Тимура Карпова

Вскоре, вечером после рабочей смены на объекте ко мне подошли двое молодых парней и сильно избили меня. Мне пришлось больше месяца лечиться в нейрохирургическом отделении больницы. И потом сразу меня вызвал сначала дознаватель капитан Позднякова из Октябрьского РОВД, и чуть позже следователь майор Набиев, который сказал мне: «...знай своё место, не прыгай на вышестоящих, они тебя раздавят как таракана». На узбекском языке это звучит так: «баланд дорларга осилмагин». Во все времена представители власти в Узбекистане реагируют на огласку запретных тем агрессивно. Любое проявление независимости пресекается политически мотивированными атаками и акциями расправы.

Мои близкие тоже пережили дискриминацию

Последний раз меня арестовали и судили в Нукусе в 2008 году. И, чтобы лишний раз не беспокоить семью и близких, я передал им, чтобы они не приезжали на суд и в «зону». Но жена, несмотря ни на что, еще за месяц подготовилась к поездкам, попросив детей поочередно ездить с ней.

Когда они первый раз приезжали в Жаслык, УЯ 64/71, им сказали, что меня там нет, и они три дня искали меня по вышестоящим инстанциям, пока не нашли.

Ей много раз угрожали, звонили домой и на работу, звонили её начальству, угрожали увольнением, вызывали в махаллинский комитет, хокимият, чтобы принародно обсуждать моё поведение, стыдили ее, даже советовали развестись, но она мужественно терпела всё это. Да, она была обыкновенная простая узбекская женщина. Пережила все тяготы диктатуры, мужественно выстояла против репрессивной машины, никогда не шла на поклон к властям, не просила у них милостыню.

Мутабар никогда не жаловалась, не укоряла и не обижалась на меня. Просто как бы предупреждая, говорила: «я понимаю, что вы делаете добро, но никто вам за это спасибо не скажет, добром не ответит, наоборот, вас посадят или убьют».

Иногда ей звонили некоторые мои коллеги-«доброжелатели» и наговаривали про меня всякие пакости, но она в моём присутствии не подавала вида, не осуждала их, даже словом не обмолвилась.

Когда меня судили первый раз в 1998 году, и второй раз — в 2008, на судах присутствовали представители посольства США, и в обоих случаях они обращались ко мне с предложением вывезти мою семью за рубеж, где будет обеспечена им международная защита, если на моих близких оказывается давление со стороны властей. На это я отвечал, что пусть они решают сами.

По роду моей деятельности ко мне часто звонили, приходили домой, просили помочь или дать совет. Жена всё это принимала естественно, спокойно, оказывала гостеприимство.

Я часто созваниваюсь с коллегами из Европы, из-за разницы во времени иногда звонки идут заполночь. Как-то позвонила Надежда Атаева из Франции, и мы обсуждали нашу с ней поездку в Прагу, и было уже где-то два часа ночи. Из-за плохой связи я начал громко говорить. В это время жена открыла глаза и тихо произнесла:

- Отец, почему вы так кричите?

- Да вот, с Францией говорю.

- Хорошо, я не против, говорите по телефону, но зачем кричать на всю махаллю, — улыбаясь она сказала.

И смерть нас разлучила.

Летом 2020 года не стало Мутабар...

Когда её увезли в больницу она тихо попрощалась со мной, с детьми, с внуками, как будто предчувствовала страшную беду. Когда мы обнимались, она прошептала: «отец, если со мной что-то случится, не обессудьте, не держите зла, если что-то не так сделала».

У нее была мечта совершить хадж, женить внуков…

И у меня тоже была мечта — в знак благодарности поездить вместе и показать ей Европу…

И уже после ее кончины, когда мы недавно поминали Мутабар, дети рассказали, что моя жена отказалась эмигрировать, потому что не хотела оставлять мужа одного в Узбекистане. Опять она думала не о себе!

Недавно я встретил соседа, и он сказал мне: «Тебя не было почти 15 лет, но, то, что сделала твоя жена для семьи, для детей, не могут сделать даже десятки мужчин. Почти одна она вырастила четверых детей, всем дала высшее образование, воспитала их порядочными и добрыми людьми, ещё и соседям помогала по мере возможности. Кстати, когда в Навруз варят сумаляк, все приходили к ней за советом».

Все мои дети с высшим образованием. Старшему сыну в 1999 году пришлось бросить учебу на архитектурном факультете, чтобы помогать матери, потом уже он получил высшее образование.

Самое главное, меня радует, что все дети и невестки дружны между собой, у меня растут шесть внуков и пятеро внучек. У всех свой бизнес, отдельные дома. И в этом большая заслуга их матери, несмотря на то, что за все время, когда я был в тюрьме, с ней обращались как с женой врага народа. Однажды, она с младшим сыном пошла на прием к тогдашнему Омбудсмену Сайёре Рашидовой, но та лично выгнала их со словами: «семью врагов народа не буду принимать».

* * *

Может быть, и не было у нас большой романтической любви, но это была любовь прочная, верная, прошедшая через всевозможные перипетии судьбы.

Только теперь, когда нет Мутабар, мне кажется, что я совершенно одинокий, беспомощный, слабый… И как только вспоминаю ее добрые слова, снова наступает прилив сил и жизнь продолжается.

Только уже без моей Мутабар. Не могу никак научиться жить без нее…

Светлая память моей Мутабар — моему ангелу-хранителю.

Азам Тургунов, 2021 г.