Осажденный Памир

Военные в Хороге, ноябрь 2021 г.. Фото из Facebook

Горно-Бадахшанская автономная область (ГБАО) последние четыре месяца — самая «горячая» точка на карте Таджикистана. Жители этого крупнейшего по площади региона на востоке страны выступают против произвола силовиков и требуют расследования гибели от рук военных своего земляка Гулбиддина Зиёбекова. В ноябре прошлого года они вышли на митинг на центральную площадь Хорога — административного центра области, а потом памирское протестное движение переместилось в онлайн-пространство: выходцы из ГБАО выкладывают в интернет десятки видеообращений к президенту Таджикистана и международному сообществу для того, чтобы привлечь внимание к сложившейся в автономии ситуации.

Чтобы подавить недовольство, власти заблокировали интернет, но это вылилось в протесты за пределами республики. Памирцы — так называют себя выходцы из этого региона — устраивали митинги возле таджикского посольства в России, США, странах Евросоюза, требуя от правительства РТ прекратить давление на ГБАО. Душанбе эти призывы проигнорировал, и, напротив, усилил милитаризацию региона. Жители ГБАО живут в ожидании силовой спецоперации по подавлению нелояльных к властям активистов. Ситуация в области накалена до предела.

Давление на Горный Бадахшан, который всегда держался особняком от Душанбе, многие в Таджикистане связывают с планами властей лишить регион автономного статуса. Еще одна цель — устранить неформальных лидеров, которые там влиятельнее и популярнее президента.

Многие годы властям не удается добиться их покорности. Терпеть их влиятельность — значит, признать, что почти за 30 лет власти Эмомали Рахмон так и не смог объединить страну. Кроме того, многие неформальные лидеры — это полевые командиры времен гражданской войны в Таджикистане (1992-1997), воевавшие на стороне оппозиции. В Душанбе опасаются, что они могут помешать гладкому транзиту власти от Рахмона к его сыну Рустаму Эмомали.

Неавтономная автономия

Обособленность Горного Бадахшана имеет исторические корни. В разгар «большой игры» между Российской империей и Великобританией в XIX веке, затронувшей и территорию Памира, бадахшанцы добровольно попросились в подданство Москвы, чтобы легче было выживать в условиях гор и сурового климата. Россия включила регион в состав Бухарского ханства, но управляла им сама.

Памирцы относятся к исмаилитам (одно из направлений шиитского ислама. — Прим. «Ферганы») и считают себя более светскими, чем сунниты. Различаются и наречия. Бадахшанцы говорят на языках восточно-иранского диалекта, в то время как среди долинных таджиков преобладают западно-иранские диалекты.

В разгар национального размежевания Средней Азии в 1920-е годы Горный Бадахшан вошел в состав тогда еще Таджикской АССР (а с 1929 года — Таджикской ССР) на правах автономии. В советский период в Бадахшане построили дороги, в том числе известный Памирский тракт, связавший Душанбе – Хорог – Ош, провели линии электропередачи.

После распада СССР Горный Бадахшан пытался провозгласить полунезависимую автономию. В Душанбе выступили против, но автономный статус региона был закреплен в конституции суверенного Таджикистана. Время от времени возобновляются разговоры о самостоятельном развитии. Но жители ГБАО понимают: без связи с Таджикистаном им не выжить.

Регион — в лидерах по уровню бедности и количеству безработных. Развивать масштабное сельское хозяйство в горной местности сложно. Промышленность почти не развита, хотя в регионе есть залежи серебра, урана, молибдена, других ископаемых. Сложная география и логистика отпугивает инвесторов. Сами бадахшанцы жалуются, что и центральная власть тормозит развитие региона, не позволяя ему быть более самостоятельным в принятии решений. ГБАО выживает за счет дотаций и субвенций правительства, а также взаимопомощи памирцев. Их читают самой сплоченной группой в Таджикистане, где до сих пор сильно региональное или клановое разделение.

Дает о себе знать и опасное соседство. Предполагаемая военная база Китая в Таджикистане может появиться именно в ГБАО. Из этого многие местные жители заключают, что Пекин может их поглотить. Тем более, что есть прецедент. В 2011-м Китаю отошла тысяча квадратных километров горной цепи на Памире в результате состоявшейся делимитации границ между странами. Жители опасаются, что Китаю в долгосрочное пользование могут быть переданы гораздо большие территории, чтобы снизить нагрузку на бюджет. Но власти опровергают эти домыслы. У Душанбе есть свои опасения — что «чрезмерно» свободолюбивые памирцы всколыхнут другие регионы, и это может стать угрозой предстоящему транзиту власти. Суть нынешнего противостояния — как раз в этих усиливающихся взаимных опасениях.

Конфликт чести

Триггером начавшегося прошлой осенью конфликта стала гибель 29-летнего жителя бадахшанского села Тавдем Гулбиддина Зиёбекова, которого расстреляли сотрудники силовых структур во время задержания. Зиёбекова обвиняли в том, что он удерживал в неволе помощника районного прокурора Абдусамада Абирзода, заставляя извиниться перед местной девушкой. Та пожаловалась, что Абирзода сделал ей непристойное предложение, когда она обратилась к нему для решения своей проблемы. Через несколько дней в интернете появилось видео, где помощник прокурора признает вину и просит прощения. Против защитившего девушку Зиёбекова возбудили уголовное дело. Но вмешался тогдашний председатель ГБАО Ёдгор Файзов, и скандал замяли.

Митинг в Хороге, ноябрь 2021 года. Фото из соцсетей

В ноябре в автономии начались кадровые перестановки. Файзова на посту главы региона сменил бывший сотрудник органов безопасности генерал-майор Алишер Мирзонабот. До этого он работал мэром Хорога, но больше известен как зампредседателя Госкомитета национальной безопасности (ГКНБ). Среди жителей области появились версии о том, что перестановки связаны с попыткой властей зачистить регион и усмирить памирцев перед грядущей передачей власти от Эмомали Рахмона сыну — чтобы бывшие полевые командиры Бадахшана не стали оплотом нового сопротивления.

Кроме того, популярность неформальных лидеров Бадахшана может поставить под сомнение миф о консолидирующей нацию роли одного-единственного человека в Таджикистане, объединившего и безраздельно контролирующего всю страну.

Да и у внешних игроков появятся опасения, что региональная раздробленность угрожает устойчивости таджикской политической системы, а немногочисленные инвесторы начнут выводить капиталы. Гибель Зиёбекова 25 ноября прошлого года и начавшиеся в тот же день акции протеста стали подходящим поводом показать, кто реально обладает властью на Памире.

Вышедшие на улицы Хорога местные жители требовали найти и наказать виновных в убийстве Гулбиддина. Люди возмущались, что силовики ведут себя в ГБАО, как хозяева, и насилие против жителей стало нормой. Зазвучали призывы к отставке председателя автономии, упомянутого выше ставленника таджикских спецслужб Мирзонабота. Силовики пытались разогнать толпу и открыли беспорядочный огонь. Два человека погибли, еще несколько были ранены. Но люди не расходились. Опасаясь, что вслед за Памиром протесты перекинутся и на другие региона, власти заблокировали в ГБАО интернет и перекинули в регион дополнительные силы.

Выходцы из Горного Бадахшана по всему миру начали выходить на митинги с требованием восстановить справедливость, разблокировать интернет и прекратить давление на население автономии. Акции протеста прошли в Москве, Санкт-Петербурге, Нью-Йорке, Вене, Берлине, Лондоне и многих других городах. Но Душанбе не реагировал.

Непокорные авторитеты

Вскоре нашлись и «подстрекатели» протестов в ГБАО. Ими объявили местных авторитетов, в частности Мамадбокира Мамадбокирова — бывшего полевого командира оппозиции. Он якобы заставлял людей, особенно молодежь, выходить на митинги и критиковать власть. Появились и свидетели. Учителя, врачи и сотрудники бюджетных организаций назвали Мамадбокирова провокатором и лидером ОПГ. Кульминацией стало видео, показанное по бадахшанскому телевидению, где бывший военный якобы избивает главу управления образования ГБАО Лутфулло Наврузова. Тот обратился в прокуратуру и против Мамадбокирова возбудили уголовное дело. Такой поворот обострил политическую напряженность на Памире. За полевого командира вступились местные жители и потребовали прекратить уголовное преследование.

Чтобы Мамадбокирова не арестовали, бадахшанцы организовывают ночные дежурства возле его дома. При этом в городе появилось много военных. Жители не исключают, что готовится спецоперация по аресту Мамадбокирова.

Мамадбокир Мамадбокиров. Фото с сайта Pomere.info

Несмотря на старательные попытки местных властей дискредитировать неформального лидера, выставить его преступников, бадахшанцы продолжают ему доверять. Дело в том, что Мамадбокиров всегда вступается за простых людей перед чиновниками, часто раздает беднякам продукты, помогает решать бытовые проблемы. Например, он может запросто зайти к прокурору или мэру Хорога и потребовать решить какую-то проблему конкретного жителя. Так же поступают и другие местные авторитеты, поэтому уровень их поддержки в народе чрезвычайно высок.

После гражданской войны Мамадбокиров возглавлял пограничную комендатуру в Мургабском районе, что на границе с Китаем. Дослужился до звания полковника, но потом подконтрольное ему подразделение расформировали. Сам он говорит, что поплатился за борьбу с наркоторговцами и контрабандистами, которым покровительствовали высокие чиновники. В политику бывший полевой командир не лезет, но часто упрекает Душанбе в нежелании развивать автономию. Он часто говорит: оставьте нас в покое, дайте нам возможность жить в мире и самим решать свои проблемы.

Неподконтрольность бадахшанских авторитетов раздражает Душанбе. За почти 30 лет правления Рахмона в стране была уничтожена вся оппозиционная деятельность.

В 2015 году власти РТ признали террористическо-экстремистской и запретили Партию исламского возрождения (ПИВТ) — долгое время единственную на постсоветском пространстве легально действовавшую исламскую партию. Многие оппозиционные лидеры покинули страну или погибли при невыясненных обстоятельствах.

Усмирить Горный Бадахшан таджикские власти пытаются не в первый раз. Самую громкую спецоперацию против местных авторитетов они провели летом 2012 года. Тогда неизвестные убили главу управления ГКНБ по Бадахшану Абдулло Назарова. В его убийстве обвинили людей из окружения бывшего полевого командира Толиба Аёмбекова. Для поимки преступников в Хороге была проведена силовая спецоперация, в результате которой погибли более 40 человек, в том числе 24 мирных жителя. В итоге в убийстве силовика признался брат Аёмбекова Окил и его сторонник Хамза Муродов.

Бадахшанцев возмутила жестокость спецоперации, начались протесты. Чтобы усмирить народ, в убийстве Назарова, а потом и провокации столкновений обвинили еще одного влиятельного бадахшанского лидера — Имомназара Имомназарова. Вскоре его убили. Все дела, связанные с хорогской спецоперацией, замяли. Но неформальные лидеры никуда не делись. На фоне невнимания Душанбе к экономическим проблемам региона они воспринимаются народом как благородные Робин Гуды.

В 2018 году власти предприняли новую попытку нейтрализовать бадахшанских авторитетов. Во время своей поездки в ГБАО осенью того года Рахмон раскритиковал местную власть за разгул преступности.

Он заявил, что через регион идут потоки афганского наркотрафика и контрабанды, здесь могут скрываться экстремисты, местные жители не подчиняются законным органам власти и у них на руках много оружия.

Президент намекнул на новую зачистку, если местные власти не наведут порядок в области. Но этот сценарий упредили. Неформальные лидеры пошли на сделку с Душанбе, подписав соглашение о невмешательстве в дела региональной власти. Этим они показали Рахмону свою лояльность и поддержку.

Однако жизнь бадахшанцев после этого не улучшилась. Четвертый год ГБАО живет в условиях силового диктата, область напичкана военнослужащими, которые то и дело устраивают провокации, испытывая терпение местных жителей. На многие руководящие посты в автономии назначили прикомандированных силовиков из других регионов.

Зачистка для транзита?

Больше всего памирцы сетуют, что Россия игнорирует события в Горном Бадахшане. Они рассчитывают, что Москва вспомнит об исторической преданности горцев. Тем более, что и сейчас большинство из них придерживаются пророссийских взглядов. Лояльность памирцев могла бы стать козырем для Москвы, если Душанбе начнет чрезмерно заигрывать с Западом или Китаем.

Но российские власти, похоже, не питают взаимных симпатий к жителям Горного Бадахшана. Скорее, наоборот: в разгар обострения напряженности на Памире в России исчез неформальный лидер бадахшанской молодежи Амриддин Аловатшоев. Душанбе обвинял его в организации протестов выходцев ГБАО за рубежом. Через три недели после исчезновения Аловатшоева обнаружили в СИЗО в Таджикистане.

Звучат версии, что высылка активиста на родину произошла не без помощи российских силовиков. На фоне январских протестов и погромов в Казахстане Москва могла легко поверить, что памирские авторитеты представляют очередную угрозу центральноазиатской безопасности. Казахстанские события насторожили и Рахмона, ведь даже тщательно спланированный Назарбаевым транзит дал трещину. Вероятно, в Душанбе задумались о том, что, если не решить вопрос с неформалами в ГБАО сейчас, то рано или поздно они могут спровоцировать аналогичные беспорядки и в Таджикистане.

Очередную зачистку обоснуют угрозой терроризма и экстремизма, чтобы не допустить повторения в Таджикистане казахстанского сценария. Весомым фактором станет и нестабильность в соседнем Афганистане, обострившиеся после прихода к власти «Талибана»* угрозы.

Это найдет понимание у соседей, а Рахмон добьется сразу нескольких целей: усмирит памирцев, избавится от популярных активистов и расчистит сыну путь в президентство. По крайней мере, именно так сами памирцы объясняют сохраняющуюся милитаризацию автономии и блокировку интернет-связи с внешним миром, продолжая жить в ожидании новой силовой операции.

Но вместо усиления давления на памирских активистов, продолжающегося затягивания гаек, репрессий и устрашения жителей региона официальному Душанбе стоило бы задуматься, почему неформальные лидеры, возможно, и с криминальным прошлым, становятся влиятельнее местной власти. В противном случае такая модель продолжит воспроизводиться, даже если Рахмон сможет благополучно передать власть сыну. Молодой наследник, как и отец, будет снова и снова сталкиваться с неподконтрольными региональными вожаками. Но на смену бывалым полевым командирам придут уже молодые лидеры, сверстники Рустама Эмомали. Реально поднять свой авторитет в глазах горцев можно, если начать на деле проводить экономические реформы в ГБАО, привлекать инвестиции в развитие области, покончить с произволом чиновников и силовиков. Хотя, по большому счету, это необходимо делать и в масштабах всей страны.

*Организация признана террористической и запрещена в РФ и многих других странах (указываем по требованию российского законодательства).