Первая часть лекций ташкентского писателя и краеведа Бориса Голендера о Великом князе Николае Константиновиче Романове, оставившем большой след в русской истории Туркестанского края, и его дворце — одном из немногих исторических зданий эпохи Российской империи, сохранившихся в центре Ташкента (записано в январе 2014 года, расшифровано в октябре 2018 г.). Вторая часть — здесь. Официальная страница видеолектория "Ферганы" — здесь. Страница на Фейсбуке — здесь. Все права принадлежат информационному агентству Фергана" ferghana@ferghana.ru.
После перестройки европейской части Ташкента, последовавшей за ликвидацией последствий ташкентского землетрясения 66-го года, в центре города осталось практически всего несколько зданий, и одно из них, самое замечательное, — романтический дворец великого князя Николая Константиновича, который знаком каждому ташкентцу.
Вокруг этого здания, вокруг биографии его владельца, истории этого дворца столько легенд, сказок и рассказов, что меня всегда, конечно, он очень интересовал. Я слышал рассказы о великом князе еще от своего дедушки, который встречался с ним, видел его в дореволюционном Ташкенте. И, собирая древности, ташкентские древности, я надеялся на то, что мне удастся напасть и на материалы, связанные с главным ссыльным. Так его можно было назвать, потому что Туркестан и Ташкент еще в 19-м веке превратился в место ссылки. Очень эффективная, кстати говоря, отсюда убежать было совершенно невозможно. По югу непроходимые афганские и иранские земли на тысячи километров, высокие горы Тянь-Шаня и единственная железная дорога, которую очень легко было контролировать. Член императорской фамилии оказался в ссылке в Ташкенте неслучайно. Он был искренне убежден, что бездарные помазанники божьи, которые руководили Россией в то время, должны быть заменены на клан Константиновичей, то есть на отца его, потом на его самого и на его потомков.
И, конечно же, такие убеждения не нравились власть предержащим. Нашелся повод, по которому можно было объявить его сумасшедшим, специальным консилиумом, и в течение 10 лет он находился в ссылке в разных-разных городах Российской империи, пока, после убийства Александра II, он не получил разрешения поселиться в Ташкенте. Дело в том, что великий князь очень интересовался Востоком, начиная еще с Хивинского похода, с 1873 года, он всерьез стал заниматься ирригацией, изучением пустынь, историей Центральной Азии и неоднократно обращался к своим тюремщикам, к жандармам и к самого императору с просьбой перевезти его в Ташкент. Это было выполнено в 1882 году. И очень многое в истории нашего города связано с ним. И действительно мне повезло. Мне удалось в развалах, в старинных фотографиях разыскать две неизданные фотографии великого князя. И одна из них — это работа придворного фотографа Деньера.
В 1873 году Николай Константинович, вернувшись из Хивинского похода, сфотографировался в петербургской студии. Здесь он в полном мундире, с кивером. Он служил в гвардии, был полковником. И на груди его можно увидеть орден с мечами — орден Святого Владимира, который он получил за Хивинский поход. Тогда еще его ссылка была впереди. И эта фотография, кстати, никогда не была опубликована, как оказалось, и где она появляется, это уже из моей коллекции. Вторую фотографию мне удалось отыскать, сделанную в Ташкенте на улице, на Кауфманском проспекте, в знаменитой фотографии Лозинского. Было самое популярное фотоателье Ташкента. И здесь мы видим великого князя в гражданском, партикулярном платье, как его обычно и изображают, что он был человек, не занимающий никаких должностей в администрации Туркестанского края. Хотя очень многие говорят про этот дворец, что это дворец наместника, как будто был вообще в Туркестане наместник, или что он играл какую-то роль в официозе дореволюционного Ташкента. Ничего подобного не было. В 1889 году великий князь Николай Константинович обратился к самому главному строителю Ташкента. Это был Вильгельм Гейнцельман — замечательный архитектор, который был, фактически всю свою жизнь служил при генерал-губернаторе Туркестана как его помощник по строительной части. Благодаря этому человеку и было создано, вообще говоря, то разнообразие туркестанской архитектуры, которое еще сохранилось в городах Узбекистана, не только в Ташкенте — в Самарканде, Фергане, Кагане. Мы можем увидеть его творения в маленьких городах Ферганской долины — Намангане, Андижане, Коканде.
Этот человек и строил тот дворец, который нам сегодня известен. Дворец этот был сделан по просьбе великого князя для того, чтобы разместить в нем великолепную коллекцию — коллекцию, которую он собирал, еще будучи свободным, когда он участвовал в аукционах, ездил в столицы западноевропейских государств. В Париже, Неаполе, Риме, Вене, Берлине он покупал произведения искусства, мраморы, прикладное искусство, что его очень интересовало. И все это ему удалось переправить в Ташкент. Вот для удобного помещения этих сокровищ в дворцовом интерьере и был создан этот удивительный памятник архитектуры, с которого начался туркестанский модерн. Это такое, в общем-то, явление в истории строительного искусства, которое находится на границе между классикой 19-го века и искусством изломанного модерна в начале 20-го. Дворец этот не всегда имел такой вид, какой мы видим сегодня. И вот на этой фотографии, эта фотография из альбома Гейнцельмана, сделана она в начале 20-го века, и мы видим, что знаменитый Атлант, который теперь украшает коллекцию Государственного музея искусств Узбекистана, тогда еще перед дворцом не стоял, а здесь на пушечных ядрах было установлен бюст генерала Михаила Григорьевича Черняева.
Этот бюст великий князь потом подарил городу Ташкенту. Он очень часто делал подарки ташкентской городской думе. Бюст был поставлен в мемориале Черняева около нынешней Академии художеств. Теперь уже ташкентцы забыли, что там когда-то был домик Черняева, и этот домик был первым домом русского Ташкента. Был он поставлен за один день 17 июня 1865 года. А потом перед ним вот этот памятник стоял, подаренный великим князем. А уже на месте бюста и установлен был мраморный Атлант 18-го века. Этот Атлант когда-то украшал 12 дорожек в Павловске.
Павловск под Петербургом — это владение Константиновичей. И если бы жизнь не сложилась у великого князя так, как она сложилась, то он был бы владельцем этого удивительного памятника архитектуры и дворцово-паркового искусства, который доныне украшает окрестности Петербурга. Дворец был в некоторой степени скопирован с опубликованного в 1875 году альбома новых работ академика Харламова. Это было посольство в Японии. Так Россия хотела создать некое такое чудо современного того времени архитектурного строительства около города Токио, в Киото, где тогда посольство должно было находиться. Но и Гейнцельман, и великий князь, которые работали бок о бок, они работали над этим зданием вместе, они сильно переделали этот проект. Единственное, что сохранилось, — это вот эта смесь романтического дворца, новых веяний архитектуры, которые тогда возникли в российском строительном искусстве.
И также использование удивительного строительного материала, который мы можем встретить во многих зданиях старого Туркестана, это так называемый буро-желтый кызыл-киинский кирпич. Этот кирпич поистине железный. И мы видели, когда эти здания нужно было сносить, в центре Ташкента, такого же типа, из этого же строительного материала, то приходилось вызывать военную технику, танки для того, чтобы разрушить эти здания.
Дело в том, что сама особенность этого строительного материала предопределила подход архитекторов к созданию вот этих зданий. Их не надо было штукатурить, украшать еще чем-то снаружи. И фигурной выкладкой из точеных кирпичей создавалось эстетическое такое чувство для человека, который видел эти здания. Так и появился туркестанский модерн или, как говорят, туркестанский колониальный сталь.
И одним из первых зданий такого типа и был дворец великого князя. Ну и, кроме того, князь очень заботился о том, чтобы коллекция его там получила бы достойное место. Ведь картины имеют определенные размеры, их надо было где-то вешать. И вот, учитывая это, он даже проемы проектировал в этом дворце для того, чтобы достойно поместить эту великолепную коллекцию. Это ему удалось. Кроме того, план дворца, как пишут, нечто напоминал вроде бы двуглавого орла. Это не совсем верно, потому что, если мы посмотрим на этот план, то мы увидим, что это очень приблизительное сравнение, тем более после того, как дворец реконструировали в 80-е годы уже 20-го века, он хвост потерял. То есть этот двуглавый орел не имеет хвоста. А хвост — это пандус.
Дворец был так построен, чтобы на коляске или верхом можно было подъехать к центральному входу (он находился на уровне второго этажа) и, не поднимаясь по лестнице, с коня или с коляски спуститься прямо в главное помещение.
Это было предусмотрено пандусом, пандус сегодня снесли. Его вроде бы нету, значит, нету и хвоста двуглавого орла. Это тоже надо иметь в виду. Кроме того, когда мы посмотрим на дворец, мы увидим, что у него нет никакой ограды. Эта ограда, которая сегодня стоит вокруг дворца, она была построена только во время Первой мировой войны. И целое дело было у великого князя с городской думой по этому поводу, потому что дворец был совершенно открыт. Его можно было посещать. Между прочим, он и использовался как музей, потому что с самого начала великий князь предполагал, что это не жилище, а это выставочный зал. Это представительное здание, которое должно было показать культурным ташкентцам, потому что, естественно, в грязных сапогах и в рабочей одежде во дворец не пускали, а только в приличном платье, как говорил великий князь, то можно было два-три раза в неделю познакомиться с произведениями искусства, которые украшали дворец. А у него было все. У него было, во-первых, очень много подлинных произведений русского искусства 19-го века. А все они практически сохранились, и их можно увидеть в нашем музее искусств.
В его коллекции были и произведения западноевропейского искусства — итальянцев, французов. Причем некоторые очень старые копии — 17-го, 18-го века. Иногда и подлинники. Это вообще большая редкость, и все это было привезено в Ташкент. Находясь в Средней Азии, он заинтересовался среднеазиатским искусством, и у него, конечно, были и ковры, и драгоценное оружие, и кальяны, украшенные камнями и чеканкой. Это все тоже требовало достойного помещения во дворце. И поэтому дворец был разделен как бы на две части. Правая его сторона была европейской, а левая была азиатской. Для оформления азиатских помещений он пригласил замечательных народных мастеров, и они у него работали с большим удовольствием, потому что на их памяти не было такого, чтобы владетельная особа платила бы еще и деньги за оформление дворцовых помещений. А тут все было оформлено на законных основаниях. И это азиатское оформление сохранилось до настоящего времени в очень хорошем состоянии.
Практически в Ташкенте больше нет образцов такого рода работы по дереву, резьба по ганчу и так далее. И все это вместе позволило великому князю создать еще до создания музея особый музей искусств в Ташкенте. В 1916 году он, выступая в городской думе ташкентской, завещал дворец «любимому моему городу Ташкенту». Поэтому все поползновения большевиков после революции, что, дескать, это конфискованное, это все неправда. На самом деле он с самого начала предназначал этот свой небольшой музей искусств для воспитания будущих поколений. И он тратил очень много энергии на то, чтобы, например, реставрировать произведения. Он сам занимался реставрацией. Он рассказывал посетителям о приобретениях, о том, как это происходило, потому что многие из картин, например, он приобретал на выставках прямо у авторов. Например, знаменитая копия, вторая картина Ге «Петр Великий допрашивает своего сына Алексея» или «Проповедник» Маковского. До сих пор можно увидеть эти картины в экспозиции Государственного музея искусств Узбекистана. Великий князь был замечательный предприниматель. Помимо того, что он занимался историей искусств, он был великолепный инженер, знаток пустынь, я бы сказал. Именно ему принадлежит идея прокладки железной дороги от Оренбурга до Ташкента.
И этот проект, который осуществлен был потом, в значительной степени был инициирован именно его трудами. Об этом сохранились документы. И вообще, к жизни этого человека, это единственный из семьи Романовых, кого не преследовали большевики, очень большой интерес стал возникать в последние десятилетия 20-го века и вот в начале 21-го. Появились крупные произведения, посвященные ему. Не всегда они точны, не всегда они верны, особенно желтая пресса России много печатала и в советские времена, и в постсоветские о личности этого человека, так и не разобравшись во вкладе, который внес он в жизнь Туркестана, Ташкента того времени. Вот совсем недавно в Париже вышла книга одного из его дальних родственников по греческой линии — Михаила Греческого. Это князь, младший член семьи греческой королевской, который написал толстый французский роман, я бы сказал, называется «Белые ночи Санкт-Петербурга».
В этой книге он доступными ему методами исследует жизнь ташкентского великого князя, ничего, собственно, в ней не понимая. У него получился такой дамский роман, который можно читать в поезде или, так сказать, закрыв пледом ноги при плохой погоде. Но ничего нового в исследовании жизни великого князя Михаил Греческий, к сожалению, не внес. Мало того, он очень много все поперепутал. Кроме того, даже неверно подписал фотографии, ему же принадлежавшие. Знаменитую возлюбленную великого князя Фанни Лир он перепутал с его первой женой Надеждой Александровной фон Дрейер, ее портрет дал как будто это Фанни Лир, и так далее. Но книга, во всяком случае, интересная. Американцы совсем недавно, в 2012 году, выпустили вот эту вот удивительную книжечку, она называется «Фанни Лир». Первое, что они сделали (это авторы Ева и Даниэль Макдональды), они путешествуют по миру и изучают современный нам мир с помощью американской журналистики. Первое, что они сделали, — они взяли и перевели книжку возлюбленной великого князя, изданную еще в Брюсселе в 1875 году, она называлась «Роман одной американки в России», перевели на английский язык. И очень точно, я бы сказал. Кроме того, исследовали архивы Соединенных Штатов, и им удалось найти много и много интересного. Вот именно здесь как раз всплывает действительная история любви великого князя. Многие считают, что эта любовь и погубила его, хотя на самом деле великий князь был претендент на российский престол. Именно за это императорские власти, начиная с Александра II, потом Александра III, потом Николая II, преследовали этого человека фактически до самого конца его жизни. Ему так и не удалось даже встретиться со своими ближайшими родственниками. Ему было запрещено разговаривать с отцом, с матерью, с братьями, сестрами.
Это все были замечательные люди. Отец его был президент Российского географического императорского общества, правая рука императора Александра II. Его брат был президент Российской академии наук. Он возглавлял пушкинский юбилей, столетие, в 1899 году. Он писал великолепные стихи под псевдонимом К. Р. Это поэт Серебряного века. И вот встретиться им удалось только в 1911 году, когда уже третий по счету российский император все-таки разрешил родственникам приехать в Ташкент. И Константин Константинович, младший брат ташкентского великого князя, как будто бы с инспекцией кадетских корпусов приехал сюда для того, чтобы встретиться со своим братом, которого он не видел прямо буквально с детских лет. Это все говорило о том, что императорская власть очень боялась этого человека. Это действительно был один из самых талантливых Романовых, которых дала нам история.
И совершенно справедливо он считал, что, видимо, если бы корона перешла в руки Константиновичей, его отца, очень даровитого, кстати говоря, человека, его самого и его наследников, которых ему запретили иметь, то, наверное, история России пошла бы совсем другим путем.
Вот это, пожалуй, самое главное, что следует иметь в виду, когда мы рассуждаем о вкладе этого человека в историю Туркестана, в историю Ташкента. Он был великолепный ирригатор. Каналы, которые он построил на свои деньги, до сих пор действуют. Один из них — Искандер-арык — он протекает прямо в Ташкентской области. Селение Искандер, по этому селению были названы его дети от его первой жены Надежды Александровны, она тоже носила фамилию Искандер. Эту фамилию ей присвоили только в конце 19-го века после многочисленных, я бы сказал многолетних просьб к правительству. Второй канал, который орошает голодную степь, — канал имени императора Николая I, Южно-Голодностепский канал — тоже действует сегодня, 100 километров. 6 поселков, которые были на этих землях организованы, это переселенцы, между прочим, в значительной степени русские. Этнические русские, которые живут сегодня в Узбекистине, — это чаще всего потомки тех переселенцев в этих поселках, возникших совершенно на невозделанных землях.
Голодная степь была непроходима ведь до тех моментов, пока не начались ирригационные работы. Все это результаты деятельности Николая Константиновича Романова. Какова была его судьба в советское время? Тоже легенды разные совершенно существуют. Одни считают, что он был репрессирован, что у него было все отнято. Это все неправда. Он оставил завещание, кстати говоря, это завещание сохранилось в узбекских архивах, и с ним можно познакомиться.
Он половину своего состояния передал обществу, организуемому ташкентскому университету, городской думе для поддержания вот этих ирригационных своих начинаний, для того, чтобы дома ветеранов, он строил специально для ветеранов туркестанских походов дома. Эти дома до недавнего времени, до 66-го года, сохранялись в Ташкенте. И там же потомки тех людей, которые их бесплатно совершенно получили в центре города. Он учредил стипендии для туркестанских неимущих студентов в ведущих вузах Российской империи. И люди учились на эти именные стипендии. Имена их даже известны. Вот это все вместе позволяет говорить о том, что человек этот внес большой вклад в историю Ташкента.
В 2013 году в журнале «Звезда Востока» Союза писателей Узбекистана я опубликовал документальную повесть «Августейший изгнанник». Я попытался представить, что бы написал великий князь в своем дневнике, если бы он его вел в эти годы изгнания в Ташкенте. И получилась такая романтическая история, потому что действительно великий князь вел дневник, и, кстати, все члены его семьи вели дневники, и Константин Константинович, кстати говоря, тоже. И ранние дневники великого князя сохранились. Очень многие документы сохранились. Благодаря тому, что я был автором сценария фильма о великом князе, мне удалось познакомиться со многими документами в архивах как нашей страны, Узбекистана, так и Российской Федерации, в особенности в Оренбурге и Москве. И оказалось, что многие наши представления о том, как он жил, что он думал, совсем не соответствуют действительности. И вот тогда получилась эта документальная повесть «Августейший изгнанник».
И завершается она очень интересным стихотворением. Это стихотворение написал его брат Константин Константинович, где он прямо так и говорит:
И пусть не тем, что знатного я рода,
Что царская во мне струится кровь,
Родного православного народа
Я заслужу доверье и любовь.
Эти слова можно целиком отнести и к судьбе, и к биографии великого князя Николая Константиновича Романова.
Он умер своей смертью от болезни в возрасте 68 лет, у него была астма, он заболел воспалением легких. Целый год, 17-й, он пролежал в постели. И когда он умер, это было начало 18-го года, торжественно был похоронен в главном православном храме Ташкента – Военном Спасо-Преображенском соборе. Этот собор не дожил до нашего времени и был взорван большевиками в 1935 году.
Над передачей из цикла «История Ташкента и Туркестана в биографиях знаменитых людей» работали: Б. Голендер П. Кравец М. Кудряшова.
В передаче использованы кадры из фильма «Великий князь Николай Константинович Романов» Материалы из личного архива Б. Голендера Ташкент, 2014
